А уж какие там деньги! Самое большое два рубля — на билет в кино и десяток карамельных подушечек.
Тайка, захлебываясь от восторга, продолжала:
— Пойдем пешком. Летом-то нам чего, каждый кустик ночевать пустит. Пропитание будет. Деньги на корабль понадобятся, через окиян переплыть. А зимой по жарким странам путешествовать будем.
У Наташи весело взблеснули глаза, она хотела что-то сказать и померкла: «Да, вот если бы мама не болела!..»
— Складывать в нашем амбаре, — разошлась Тайка. — Он закрывается. Начнем с яичек.
— А у нас кур нет, — огорчилась Наташа. — Все равно их кормить нечем! — Но тут же нашлась: — Слушай, Тайка! Зато моя мама знаешь, как стряпает! Из маминого хлеба знаешь какие сухарики рассыпчатые получаются! Чу-до!
— Уж хлеб там у вас из вашего пайка! Ну ладно, скопишь чего — хорошо, нет — тоже обойдемся. Я натаскаю. Мы получше вас все же живем, — снисходительно сказала Тайка. — Только, чур-чура, никому ни слова. Даже Евгени-Ванне.
Наташа долго молчала, словно позабыв о Тайкином вопросе, потом, тяжело вздохнув, пообещала:
— Ну хорошо, ни слова.
Тайка осторожно дернула подружку за руку:
— Ты не это, не шибко… Она поправится, Евгенья-то Ивановна! У нас Зорька скоро молока больше давать станет. Не бойся, отпоим твою мамочку!
* * *
Через неделю в их сундучке — в сундучке этом Тайкин двоюродный брат хранил столярный инструмент, теперь брат на флоте, подаренный братом инструмент отец снес в бригаду, там он ему нужнее, а сундучок достался девчонкам, — так вот, через неделю в их нехитрой кладовой скопилось восемь закаменевших, чуть ли не довоенной поры мятных пряников, да десять яиц, да тринадцать конфет — свежайших киевских помадок, да маленький, с ладошку, мешочек овсяных сухарей (только учителям выдавали овсяную муку).
Приближалось Первое мая. К празднику Евгения Ивановна и Наташа получили от бабушки маленькую посылку. И в склад перекочевала длинная пачка галет «Красная Москва».
— К чему бы это, Таисья, вы в амбар зашастали? — спросила за ужином мать.
Тайка деловито грызла баранье ребро и не спешила с ответом.
— Но, с кем я разговариваю! — прикрикнула мать. В это время она доставала из печки тыквенную кашу, и казалось, будто спрашивает кто-то из трубы.
Тайка лихо заурчала над костью.
— Фрр! Мы там в клетку игррам! Пррав-ав!
Бабушка легонько шлепнула внучку по затылку:
— За столом-то!
За дочь вступился отец:
— Ладно вам, навалились на девку! Подлей-ко щей, мать! Только вы, слышь, Тайка, огня там не разведите!
