Интуиция, Виталий Сергеевич человек с двойным дном. Очень опасный. Для начала отобрал у меня жену, которая, по несчастью, его дочь.
Нс приписывай другим свои проступки. Я для него важнее всего на свете, а для тебя - нет. Нс он, а ты подтолкнул меня к разводу.
Оставим поиск виноватого хотя бы в постели. Правдоискательство - это какой-то вывих личности. Одной правды на всех всё равно нет. Есть правда каждого. И от нес порой больше вреда, чем пользы. Ты же любишь меня таким, как я есть. К чему теперь этот анализ?
К тому, что всё изменилось, рухнуло, и надо искать новую точку опоры.
Но я же люблю тебя по-прежнему!
Ей опять послышались слёзы.
Мне казалось, ты не глуп. Ошибалась?
Да нет же! Я действительно тебя люблю!
Ты хуже фашиста! Эту боль невозможно терпеть!
Он закрыл ей рот поцелуем. Протестуя, она уперлась ладонями в мускулистую, такую узнаваемую грудь, где к центру стягивались тёмные шёлковые колечки и извилистой дорожкой убегали вниз живота, под одеяло. Ляле вдруг почудилось, что волосы стали гуще, особенно вокруг сосков. За полгода? Вряд ли. И вообще, изменяется ли растительность на теле в таком возрасте? Она поймала себя на том, что всё время ищет в Максе какую-нибудь черту, просто деталь, ей ещё нс известную, словно это как-то могло его оправдать. И тут он сам пришёл ей па помощь.
Как многие физически сильные мужчины, Максим в минуты близости с женщиной страдал сентиментальностью. Он тихо произнёс:
Я помню вкус солёных губ - На них слеза твоя пролилась.
А счастье длилось, длилось, длилось...
И я был нежен, страстей, груб.
Ломая тайные печати,
Не мог желанья унять И эту судорогу объятий,
Которых силой не разъять.
Всё это было, было, было...
Как больно счастье вспоминать!
О, если б память изменила,
И повернула время вспять.
Что это? - после долгой паузы озадаченно спросила Ольга.
Он немного смутился и не сразу подобрал слова:
Крик души.
Определение явно было смешным, и Максим разозлился, растеряв романтическое настроение. Как нарочно, Ляля зацепилась за эту фразу и язвительно повторила:
Крик души? Твоей?! Не подозревала в тебе склонности к стихосложению.
Как видишь. Я не железный.
Да уж, любвеобильный, но не железный — это точно, - согласилась Ольга нехотя.
Она расстроилась - новое открытие не из приятных, Макс всегда представлялся ей воплощением силы. Всякой - душевной, физической. Нс мог же он так переродиться за время разлуки? И раньше были моменты, когда она смутно догадывалась, что муж слабый, но старалась не задерживать на этом внимание и тем более не думала, что до такой степени. Она боялась его слабости — слабые жестоки и способны предавать тайком. Стихи, слёзы... Чего еще она о нём не знает?
