Тамас взглянул на сообщников, собравшихся на балконе. Что бы они сказали, если бы узнали, что их используют как приманку для Избранной? Он почувствовал, как Олем открыл третий глаз и начал осматривать толпу.
– Подавай сигнал! – приказал Тамас.
Олем поднял над головой два красных сигнальных флажка и дважды взмахнул ими.
Ворота Вороненой башни открылись с жалобным скрипом, который услышали за полмили вокруг. Толпа всколыхнулась гигантской волной, отвернувшись от Тамаса. Теперь все смотрели на противоположную сторону площади. Фельдмаршал всем телом подался вперед, сердце колотилось в груди, как тяжелый молот.
Из ворот башни на площадь хлынули всадники, прокладывая дорогу сквозь толпу. Тамас разглядел во главе колонны смуглую голову Сабона. Тот приказал солдатам оттеснить зрителей и выставить оцепление. Затем из ворот выехал обыкновенный тюремный фургон.
Толпа взревела, как один человек, и рванулась вперед. На мгновение Тамас испугался, что Сабона и его людей попросту сомнут. Сможет ли король хотя бы добраться до гильотины?
Солдаты опять отодвинули зрителей. Затем медленно тронулись через площадь, продолжая сдерживать напор громадной массы людей. Фургон с королем остановился возле гильотины, прямо под балконом Тамаса. Солдаты выстроились позади фургона, удерживая свободной узкую полосу, словно сквозь толпу проползала змея. Тамас проглотил застрявший в горле комок. Между двумя рядами солдат двигалась вереница из более чем тысячи арестантов с кандалами на ногах. Процессия растянулась до самой Вороненой башни. Это шли аристократы со своими женами и старшими сыновьями. Их измятые одежды не вызвали жалости у ревущей толпы, за спиной у солдат в арестантов полетели плевки и куски гнилой пищи.
– После этой казни палач подаст в отставку, – пробормотал Олем.
Зрелище одновременно вызывало у Тамаса и торжество, и приступ тошноты. Это был решающий момент его плана, вынашиваемого долгими десятилетиями. Он дрожал от возбуждения и неуверенности. Если можно оставить след в истории одним решительным поступком, то сейчас был именно такой случай.
Справа от балкона, на бульваре Королевы Флоун, поднялась суматоха. Сердце скакнуло в груди Тамаса.
– Ружье! – коротко приказал он.
Олем передал оружие фельдмаршалу.
– Запасной патрон!
Тамас взял патрон и сломал гильзу двумя пальцами. Он лизнул порох и почувствовал жжение на кончике языка. Через мгновение мир вокруг изменился. Тамас вздрогнул, ухватился за перила и зажмурился. Когда он снова открыл глаза, все вокруг приобрело более резкие очертания. Тамас мог различать каждый волос на голове человека, стоявшего под балконом. Он видел все, что происходило в полумиле от площади, так ясно, словно сам находился сейчас на бульваре Королевы Флоун.
