– Церковь должна получить пятнадцать процентов, – спокойно произнес Первосвященник, разглядывая свои ногти.
– Ступайте в бездну! – огрызнулся Рикард.
– Лучше я вас туда отправлю.
Первосвященник стремительно приблизился к оппоненту, рука его потянулась к краю мантии. Рикард отпрянул назад.
– Черлемунд! – повысил голос Тамас.
Первосвященник остановился и обернулся к фельдмаршалу.
– Церковь должна получить пятнадцать процентов, – повторил он. – Вместо прежних десяти. Такова была цена нашей поддержки.
– Цена? – удивился Тамас. – Я думал, что церковь поддержала переворот, поскольку Манхоуч морил людей голодом. Или все дело в том, что король обложил церковь налогом, чтобы оплачивать своих любовниц? Точно не помню. Но пусть церковь радуется тем пяти процентам, которые получит.
– Как вы смеете?!
Первосвященник рванулся к Тамасу. Тот шагнул навстречу, положив руку на эфес шпаги.
– Ну же, вызовите меня на дуэль! – предложил фельдмаршал. – Я не стану выбирать пистолеты, так будет интересней.
Первосвященник замер в нерешительности. Уголки его губ скривились в усмешке.
– Если я убью вас, страна погрузится в хаос и анархию. В первую очередь я служу Богу, во вторую – своей стране. Я переговорю с друзьями и решу, как мне поступить.
Он перестал тянуться к невидимой под мантией шпаге и в знак миролюбия поднял руки перед собой.
– Благодарю вас. – Тамас наградил Черлемунда фальшивой улыбкой, не снимая руку с эфеса.
– Если королевская казна пуста, чьи же деньги тратил Манхоуч? – спросил Евнух.
– Деньги церкви, – недовольно буркнул Первосвященник.
– Лишь отчасти, – поправил его Ондраус. – Он занимал огромные суммы в банках по всему Девятиземью. Корона должна правительству Кеза почти сто миллионов кран.
Рикард тихо присвистнул.
– Голова короля скоро упадет в корзину. – Тамас обернулся к ревизору. – Как только земли аристократов окажутся в собственности государства, начинайте выплаты внутренним банкам. Если что-то останется, заплатите нашим союзникам.
– Бо́льшая часть денег уйдет в Кез, – напомнил Ондраус, пожимая плечами.
– Прекрасно. Пусть загнивает дальше.
Тамас услышал смех за спиной и оглянулся. Евнух все еще стоял у окна. Он выпил стакан холодной воды и теперь рассматривал дно.
– Ваша личная месть Кезу приведет нас всех на плаху, – произнес Евнух.
– Она не личная! – раздраженно ответил Тамас. Он понимал, что никого здесь не обманет. Все знали о судьбе его жены. Все Девятиземье знало. Однако это не мешало ему отрицать очевидное. – Этот долг объясняет, почему Манхоуч так торопился продать страну Кезу. – Он помолчал. – Кто-нибудь из вас читал сам договор?
