Нет. Я. Я твоя альтернатива.
Но это была бы ложь, не так ли? От этого я просто стал бы такой же сволочью, как и Эван, и как каждый кусок дерьма, который когда-либо обижал женщину.
— Счастье, — говорю я вместо этого. — Дружба. Свобода.
— Ха, свобода, — она наполовину фыркает. — У нас вообще есть она? Когда наши жизни полностью подчинены просмотру «обязательных программ по ТВ»?
— Моя не подчинена, — заявляю я как само собой разумеющееся.
— Да, это потому, что ты не вырос на Верхнем Ист-Сайде среди марионеток. У тебя должно быть было настоящее детство, с родителями, которые не оставляли тебя на воспитание няням и друзьям, которые на самом деле любили тебя таким, какой ты есть, а не за то, что ты мог представить их кому-то.
— Не будь так уверена, — бормочу я, закатывая глаза.
— Да ну? Тогда как же тебе удалось освободиться от безумия? Как удалось избежать папарацци и притворства и разрушить иллюзию величия?
— Благодаря обстоятельствам.
Мы оба пожимаем плечами и возвращаемся к разгребанию ложками прослоек мяты и шоколада. Я не хочу объяснять, а она не хочет слышать объяснений. Нам комфортно в этой иллюзии безопасности и нормальной жизни, где не существует подглядывающих камер и обличительных таблоидов.
— Ладно, представь, что ты на первом свидании с девушкой, что бы на тебя произвело большее впечатление: если бы она заказала салат или большой, сочный гамбургер?
Я удивленно приподнимаю брови в ответ на ее непредсказуемое поведение.
— А?
— Салат или гамбургер? Какая из девушек получит шанс? — спрашивает она, прежде чем положить солидную порцию мороженого на язык. С восхищением я смотрю, как она облизывает ложку до чистоты, и настолько поглощен ее действиями, что даже не пытаюсь ответить на ее вопрос. Элли ловит мой пристальный взгляд, кладет ложку на стол, и озорная улыбка подергивает ее губы. — Соберись, Дрейк. Ответь на мой вопрос или мне придется украсть твое мороженое и съесть его полностью в одиночку, закрывшись в своей комнате.
Я выхожу из своего транса, поведя плечом.
— На что ты рассчитываешь? Я всего лишь человек.
— Твоя неожиданная допустимая оплошность ничего не добавит к твоей общей человеческой сущности и ко всему твоему мужскому естеству. Так что охлади свой тестостерон и ответить на проклятый вопрос.
— Хорошо, хорошо, — я качаю головой, обдумывая ответ. — Я бы выбрал девушку с бургером.
— Девушку с бургером? Даже если она пахнет жареной тушей животного во фритюре и от нехватки мяса она потеет?
