Ненавидишь пауков, ужастики и думаешь, что вязаные жилеты надо запретить. Ты не можешь жить без «Старбакса», помешана на повторных показах сериала «Друзья» и ежедневно ешь мороженое. Мятное с шоколадной стружкой — на данный момент твое любимое, если я не ошибаюсь.
И согласно таблоидам твой муж спит с твоей лучшей подругой и половиной очаровательных трусишек Верхнего Ист-Сайда. Плюс вы уже месяц не трахались. Не то чтобы это было кое-что, что я нашел на шестой странице, — я довольно приподнимаю бровь и наклоняюсь вперед, вглядываясь в ее испуганное выражение лица. — Мне продолжать?
Оглушительная тишина разрастается и становится неловкой, болезненно давит мне на виски и череп, выступая в качестве наказания за сомнительную неудачу моей вмешавшейся совести. Глаза Эллисон затуманивают слезы, превращающиеся в бесконечный голубой океан боли. Мне плевать. Мне нет никакого дела.
— Ну, — хрипло говорит она, у нее пересохло во рту и бокал пуст, — поздравляю, придурок. Ты умеешь пользоваться Википедией,— и так же изящно, как грациозная газель, будучи воспитанной, она отодвигает стул, встает, и держа голову высоко поднятой, не спеша выходит из комнаты.
Я возвращаюсь к получению удовольствия от своей еды, а в это время остальные рассеянно смотрят на место, которое недавно занимала Эллисон. Одна ушла, десять осталось. Она не первая, и не последняя.
— Остановите ее, — шепчет тихий голосок. Лоринда. Чопорная домохозяйка, которую больше заботит собственный лоск, чем то, куда ее муж сует свой член.
— Зачем?
— Потому что она нуждается в вас. Мы все нуждаемся, — несколько голов кивают, соглашаясь. — И, возможно, она нуждается больше остальных.
Еще больше кивков. И даже несколько одновременных бормотаний.
Я выдыхаю, сдаваясь, и точно знаю, что собираюсь сделать, хотя это и идет в разрез с принципами, которым я следовал последние шесть лет.
Никогда не вмешивай чувства в отношения с клиентом.
Никогда не дави и никогда не убеждай их; это должен быть их выбор.
И никогда не извиняйся за свои нестандартные методы, какими бы они жестокими или дерзкими не показались.
Дверь в ее номер слегка приоткрыта, но я все равно стучу, от чего она со скрипом открывается еще шире и открывает вид на изящную фигуру Эллисон.
— Что тебе надо? — со злостью говорит она, не отрывая взгляда от чемодана, который яростно набивает одеждой.
Я вхожу внутрь, не дожидаясь приглашения, и закрываю дверь.
— Собираешься куда-то?
— Домой. Это было ошибкой.
