Я ставлю свою кружку и поворачиваюсь к холодильнику.
— Что ж, к счастью для меня, у меня есть мороженое.
Элли издает звук, который, откровенно говоря, звучит, как нечто среднее между визгом свиньи и утопающим котенком. В любом случае, он смешит меня, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее с удивлением.
Что это в ней такого? Что заставляет каждую маленькую причуду, каждую черту характера, что должна обычно к чертям раздражать меня, казаться таким чертовски очаровательным? Когда она рядом, я смеюсь, как идиот. Я беспокоюсь о том, чтобы не ранить ее чувства или повести себя слишком грубо. Черт, я поедаю мороженое, как гормональная цыпочка с ПМС. Я просто этого не понимаю. Что дальше? Просмотр нового фильм Николаса Спаркса и утирание друг другу слез?
— Тебе не слишком холодно для мороженого, нет?
Элли яростно качает головой.
— Черт, нет. Я могу быть в Антарктике, плавающей на айсберге, при этом катаясь на коньках с семьей пингвинов, и все еще буду хотеть его.
Я хватаю кружку и две ложки, протягиваю ей одну. Элли зачерпывает полную ложку и протягивает ее в мою сторону.
— Твое здоровье.
Мы чокаемся нашими ложками и с жадностью поглощаем первый кремовый, холодный кусочек мятного шоколада с сопутствующим «м-м-м-м-м».
— Так... если бы тебе пришлось отказаться от слуха или зрения, чем бы ты пожертвовал? — спрашивает она, продолжая игру.
— Это легче, чем первое. Слухом. Я определенно пожертвую своим слухом, если придется.
— Объясните ваш выбор, сэр.
— Ну, для начала, ты все еще можешь общаться, даже если ты глухой. Ты можешь говорить знаками или читать по губам. И давай посмотрим правде в глаза, мы живем в век неограниченных технологий. Я могу просто написать или отправить тебе в «Инстаграм».
— Да, но ты никогда не услышишь музыку. Ты никогда не услышишь смех ребенка или то, как кто-то говорит «я люблю тебя». Ты упустишь слишком много.
Я смотрю на нее, видя ее, пытаясь заставить ее увидеть меня.
— Но не иметь возможности увидеть розовый закат, увядающий до фиолетового цвета, или увидеть миллионы звезд на небе, растягивающиеся в вечность... ты не можешь воссоздать этого. Технологии не могут создать улыбку, настолько яркую, что заставит тебя улыбнуться, даже когда ты не хочешь этого. Они не могут воздействовать на истинную красоту. Они могут попытаться, но никогда в точности не воспроизведут оттенок красных, огненных волос. Или изображение светло-коричневых веснушек на твоем носу. Или даже то, как изменяются твои глаза от голубого до зеленого цвета, в зависимости от настроения. Ты не можешь подделать то, что создано идеально. Данный вид красоты не требует звуков или слов, или даже музыки. Он не требует чего-либо еще. Ничего большего, и это погубит тебя.
