А не быть брошенной в темноте испорченного желания.
Наши взгляды ищут друг друга, наши рты приоткрываются, но все же никто не произносит ни слова. Нет никаких слов. Только необъяснимое противоречие заполняет пространство, воздух настолько наэлектризован, что даже поверхность ее кожи, кажется, светится. От нее исходят искры.
— Подойди ко мне, — командую я.
Эллисон делает несколько нетвердых шагов ко мне, прежде чем я останавливаю ее, поднимая руку.
— Стоп.
Обида и замешательство вспыхивают на ее лице.
— Что?
— Не просто вышагивай, как будто ты идешь на казнь. Подчеркивай раскачивание своих бедер, плавно двигайся ко мне. Видишь, как бедра удлиняют твои ноги и подчеркивают твои икры? Дай мне время оценить это. Хорошо? Теперь, попробуй еще раз.
Она закатывает глаза, перед тем как в них появляется стальная решительность. С высоко поднятой головой, она медленно делает шаг вперед, и что-то горячее опускается в мой желудок, оставляя опаляющие следы похоти по позвоночнику. На второй греховный шаг эти бирюзовые глаза встречаются с моими, как у обольстительного меткого стрелка, и по моим коленям растекается и горит жар. Она делает третий шаг этими округлыми восхитительными бедрами, выглядывающими из-под отделанных оборками кружев ее трусиков, и я чувствую, как мои трусы вспыхивают пламенем, принуждая меня вскочить на ноги и стремительно зашагать к ней.
Я знаю, Эллисон может прочитать отчаяние и настойчивость в моих голодных глазах. Знаю, она замечает, как дрожит моя рука, когда я тянусь, чтобы отвести прядь ее клубничной гривы за ухо. Тем не менее, ни остроумное замечание, ни придирчивая шутка не вырывается из нее. Вместо этого, она втягивает свою нижнюю губу в рот и мягко прикусывает ее верхними зубами. Даже не задумываясь, я медленно пробегаю большим пальцем вокруг ее рта, чтобы она отпустила свою истерзанную губу. Элли выпускает ее, и мой большой палец еще раз проводит по все еще блестящим и сверкающим губам.
Прямо сейчас между нами нет ничего, кроме воздуха, возможности и забытых обязательств. Ничего из этого меня не волнует. С одной рукой, сжимающей ее спину, и другой, прослеживающей ее губы, все правила и границы просто отпадают.
К черту последствия.
Я закрываю глаза, потому что прикасаться к ней и видеть ее слишком невыносимо.
— Какого черта ты делаешь со мной? — шепчу я. Я не жду, что она ответит или даже услышит меня, уж если на то пошло. Но я хочу, чтобы она услышала. Мне нужно, чтобы она это сделала.
