Он попытался сдвинуться с места, но голова отчаянно закружилась, и он неловко завалился на бок, да так и остался лежать на грязном полу. Сознание было подернуто дымкой, но все же оставалось достаточно ясным, чтобы понять, что на этот раз все действительно очень — очень плохо.
Вдруг в замке заскрежетал ключ, и Александр приготовился встретить новые страдания, но был несказанно удивлен, услышав легкие шаги и детский шепот. Их было двое: мальчишки, судя по голосам, обоим не больше семи лет.
Они не видели его: распростертое на полу тело Александра скрывало нагромождение деревянных ящиков. Ему самому повезло больше: через щель он мог различить два силуэта.
— Дядя Володя убьет нас, — шепотом заметил один, тот, что ниже ростом и, вероятно, младше.
— Он ничего не узнает, — уверил его второй.
— А если узнает? — стоял на своем его товарищ.
— Не узнает. Когда уйдем, мы закроем дверь на ключ и положим его на прежнее место, — уверенным тоном отвечал старший из мальчишек.
Они оба топтались у дверей, боясь пройти дальше.
— Может, пойдем отсюда? Ты же сам говорил, что здесь только старый хлам и дрова.
— Сколько раз тебе говорить?! — зашипел на него старший товарищ. — Так было до того, как дядя Володя отдал ключи тем людям… ну, что приехали на большой черной машине. Он сказал им, что ключ только один — я сам слышал.
— Но ведь он не один?
— Нет, конечно, — Александр услышал звон ключей, которыми мальчишка потряс перед носом товарища. — Они, ну, эти люди, кого‑то поймали и держат тут.
— Кого? Снежного человека?
— Дурачок! Сейчас же весна! Все снежные люди в спячке.
— Тогда кого?
— Ну, не знаю… Может, оборотня или ведьму какую…
— А вдруг они сейчас на нас набросятся?
— Не набросятся. Спорим, они в клетках сидят!
— Почему в клетках?
— Потому что чудищ всегда в клетках держат. Что, фильмов никогда не смотрел?
— А помнишь тот, что был в прошлое воскресенье? Там монстр мог проходить сквозь предметы.
— Ладно, пошли отсюда. Все равно никакой клетки не видно.
В щелку Александр различил две детские фигурки, удаляющиеся куда с большей поспешностью, чем они хотели бы выказать. Затем ключ заскрежетал в замке, и все стихло.
Александр пошевелился и с радостью осознал, что мир вокруг него перестал вращаться с неумолимой скоростью. Боль, конечно, никуда не ушла, но она уже не преследовала его при каждом движении, каждом вздохе. Даже к занемевшим пальцам отчасти вернулась чувствительность. Александр рывком вернул себя в сидячее положение, затем согнул ноги и встал на колени.
