— Подождешь меня пять минут? Я только выключу компьютер и провожу тебя.
Мира согласно кивнула, и Александр поспешил в одну из комнат.
— Можешь осмотреть квартиру, если вдруг тебя заинтересует мое скромное пристанище, — донесся до нее звук его голоса. — Чувствуй себя как дома.
Мира с удовольствием воспользовалась приглашением, поскольку была у него в гостях впервые и давно уже хотела посмотреть, как живет ее друг.
Ничего особенного. Две просторные светлые комнаты, все довольно опрятно и со вкусом. Ничего лишнего: никаких безделушек, милых сувениров. Из последнего Мира сделала довольно отрадный для себя вывод, что нога женщины здесь еще не ступала.
Единственным, что привлекло ее внимание, была стоящая на кофейном столике медная чаша, увитая плющом. Широкая у основания, но мелкая, она едва ли могла служить чем‑то, кроме украшения. Мира не могла не отметить тонкость работы: каждый листик растения, рельефно выступающий на поверхности металла, отличался от другого и, казалось, вот — вот зашевелится на ветру.
Почувствовав на себе взгляд, девушка обернулась. Александр стоял за ее спиной.
— Интересный сувенир, — заметила Мира, продолжая вертеть чашу в руках.
— Это не сувенир; это — память. И будь добра, поставь на место.
Голос его был таким непроницаемо холодным, что девушка вздрогнула от неожиданности и поспешила выполнить указание, причем с такой осторожностью, словно чаша была сделана не из меди, а из хрусталя. Что‑то похожее на эту интонацию ей удалось уловить в его речи лишь однажды. Это было в день их первой встречи на кладбище, когда он услышал ее имя. Что за страшные тайны прошлого заставляют его так меняться, стирая светлый образ — Мира не знала, а порой даже сомневалась, что хочет знать.
— Прости, — пробормотала девушка, поражаясь тому, что лишь интонация его голоса и укор во взгляде заставляют ее чувствовать себя провинившейся школьницей, притом, что реальной вины на ней нет. Иногда она чувствовала, что может доверять ему, как лучшему другу, а порой не могла отделаться от чувства, что он стоит на ступеньку выше ее. И всегда будет стоять.
Мира и Александр вместе вышли из комнаты, и вдруг она неожиданно спросила:
— Саша, а у тебя есть братья… или сестры, кроме Мирры?
Александр внимательно посмотрел ей в глаза. Мира готова была поклясться, что он больше не сердится, но привычная улыбка больше не появлялась на его лице.
— Ты хочешь знать, не моего ли брата — близнеца ты видела вчера вечером? — его откровенность, потрясающая привычка говорить напрямую безумно нравилась Мире — она терпеть не могла лжи — но вместе с тем слегка пугала.
