Ее голос стал задумчивым:
— Воровской закон… знаете, что это?
Пайк переглянулся с Коулом, тот покачал головой.
— Нет.
— Поначалу его придерживались только русские банды, но теперь он один для всех восточноевропейских преступных группировок. Они называют себя ворами в законе, у них есть свой кодекс. Эти люди живут по восемнадцати правилам, Пайк, — настоящим, писаным правилам. Первое гласит, что семья для них ничего не значит. Мать, отец, брат, сестра — пустые слова. Им не положено иметь жен и детей. Так прямо и написано.
Пайк вспомнил о Рине.
— А как насчет подружек?
— Подружки допускаются, брак — нет. Эти люди на крови клянутся чтить этот бред, и я допросила достаточное их количество, чтобы убедиться: для них это не шутки. Так что, если вы хотите знать, способен ли Якович пожертвовать родным сыном, ответ утвердительный. У них есть правила, за соблюдением которых строго следят. Наказание за нарушение правил — смерть.
Пайк подумал, каким должен быть человек, способный на такое преступление, потом продолжил:
— Надо разузнать и насчет Дарко. Если это его ребенок, значит, мой второй источник заслуживает доверия. Если нет, тогда все, что я говорил вам о запланированном отъезде Дарко из страны, — дезинформация.
— Я свяжусь с Интерполом. Возможно, у них найдется что-нибудь на Яковича, а с Дарко разбирайтесь сами.
— Хорошо. Если что-нибудь выяснится, дайте мне знать.
— Пайк… — Она помолчала. — Только не думайте, что получили разрешение разделаться с ним. Дарко мой.
Пайк невнятно хмыкнул.
Он завершил разговор, и тут Коул, перебиравший разложенные на столе вещи, поднял голову.
— Кажется, что-то наклюнулось.
Высадив Пайка и Коула возле их машин, Джон Стоун вернулся на холм, но выбрал новый наблюдательный пункт. Остановившись на достаточном расстоянии от дома Гребнера, Стоун открыл багажник, нашел футляр, выбрал своего любимца — маленький девятимиллиметровый «зиг» и глушитель к нему. Навинтив глушитель, он убрал футляр, запер багажник и направился к дому Гребнера.
Стоун рассудил, что три обитателя дома, которых обезвредили друзья, все еще пытаются высвободиться, и оказался прав. Двое находились за домом, один в гостиной.
К тому времени Гребнер уже поднялся, шаткой походкой прошелся по комнате и попытался рассмотреть свои связанные за спиной руки в зеркало.
Услышав шаги Джона, Гребнер обернулся, увидел «зиг» и похолодел.
— Здесь был такой парень в темных очках, — заговорил Джон. — Славный малый, правда?
