За Мажором, само собой, пошла реклама, а я все сидела и, как последняя дебилка, таращилась в ящик. И напрочь забывший о бутербродах Пронин тоже. А потом зазвонил телефон. На проводе была Жанка.
— Нет, ты видела? Ты видела? — строчила она в трубку, как станковый пулемет. — Что вытворяет этот змееныш? Ведь ничего собой не представляет, нуль без палочки. Ты вспомни, вспомни, какой он у нас несчастный шарахался: «Марина Владимировна, не подскажете, Жанна Аркадьевна, не объясните…» А сейчас полюбуйтесь на этого петуха ободранного, хвост распушил и гоголем, гоголем… Ну с-с-скотина, с-с-скотина!
— Зато на центральном канале, — подлила я масла в огонь. Я была зла и на Мажора, и на Жанку, и на весь относительно белый свет.
— Да там только такие засранцы и работают! — прошипела Жанка. — Профессионализма ни на грош, зато апломбу на целый Голливуд. Маму родную за рейтинг заложат.
Ей-богу, странно было слышать такое от Жанки, некогда склонившей меня на сомнительную авантюру с подставой под тем предлогом, что «в Москве все так делают». А теперь она катила баллон на Мажора, этого резвого мальчика, решившего сделать громкое имя на нашем телевизионном проколе и Пахомихином убийстве. Однако же, если быть честными до конца, то Мажор тоже не виноват, что вестями с полей и ферм нынче не прославишься. Обывателю подавай кровавые разборки на первое, убийства с расчлененкой на второе и маниакальные извращения на третье. А на десерт, так уж и быть, немножечко порнушки.
Я положила трубку и печально воззрилась на Пронина:
— Ну, видишь, что творится?
— Да уж, хорошего мало, — посочувствовал он мне и тут же попросил горячего чаю.
Я поставила чайник на плиту, а Пронин подошел к окну и приник к стеклу:
— А чего это «Варвара» вся в снегу? Не ездишь, что ли?
— Да не заводится, зараза! — пожаловалась я.
— Ну так давай посмотрим, — предложил он.
И мы пошли во двор. Первым делом произвели раскопки.
— С кем ты так поцеловалась? — присвистнул Пронин, когда из-под снега показался прикрученный проволокой бампер.
— С «Мерседесом», — нехотя призналась я.
— Ну ты всегда была максималисткой, — нервно хохотнул Пронин и уселся за руль. Пару раз повернул ключ в замке зажигания и, не дождавшись в ответ даже чахоточного покашливания, авторитетно заявил: — Это стартер. — Затем полез под капот, совсем недолго там поковырялся, любовно приговаривая «Варвара-Варварушка», после чего машина с первой же попытки завелась. Чему я, впрочем, не очень удивилась, поскольку Пронин большой специалист по части дунуть-плюнуть, выкрасить да выбросить, да к тому же эту «десятку» я у его приятеля купила, не очень новую, но с «рекомендациями лучших собаководов».
