— Сначала расскажи про то, что было перед тем, как тебя уволили, — взмолилась я, как о величайшей милости.
— Что было? Да ничего особенного! — устало вздохнула Коза. — Просто они все меня поимели. Ты хотела знать, кто там, на фотографии, на коленях у этого засранца?
Я кивком головы подтвердила свое страстное желание, а из комнаты заорала Медуза горгона:
— Молчи, молчи, дура, тебе же хуже будет!
— А там — мой муж, — с ледяным спокойствием сказала Коза и отжала «собачку» дверного замка, предупредив на всякий случай: — Открываю, я уже открываю!
* * *
Сначала в квартиру влетели охранники Вице и первым делом бросились к любимому шефу. Проверять, все ли на месте, не отвалилось ли чего, не приведи господи. А уже за ними — какое-то невероятное количество камуфлированных товарищей во главе с небезызвестным следователем Кошмаровым. Жанка появилась самой последней, бочком протиснулась в прихожую, села рядом со мной на корточки и стала заботливо поправлять мою растрепавшуюся в пылу драки за пистолет прическу. Наверное, в другой раз я бы психанула, а тут даже бровью не повела, настолько меня потрясли последние слова Козы.
Что и говорить, не хотела бы я когда-нибудь очутиться на ее месте. Теперь понятно, какие шекспировские страсти обуревали несчастную Козу. В кои веки вышла замуж за красавца, а он, как выяснилось, изменял ей с ее же шефом. Да уж, представляю себе! Она в приемной сидит, на звонки отвечает, что шеф уехал на важное мероприятие, а эта сладкая парочка — Вице и его личный водитель — уже уединилась в ее же квартирке и очень весело проводит время.
Заодно и еще кое-что разъяснилось. Не знаю, обратили вы внимание или нет, но стати сидящей на коленях у Вице красотки с самого начала показались мне несколько мощноватыми. Теперь, когда глаза мои раскрылись окончательно, я уже не нахожу в этом факте ничего удивительного. Правда, еще остаются некоторые требующие уточнения детали. Например, кто помог Козе прилепить голову Пахомихи к торсу ее неверного мужа, ведь фотомонтаж выполнен достаточно профессионально? Хотя, по правде, это уже сущие пустяки, ибо главное — мотив — не вызывает сомнений. Это месть, сладкая, как халва.
Мимо нас с Жанкой с топотом пронесся Кошмаров. Пошушукался с кем-то на лестничной площадке и вернулся. Остановился возле меня и сделал сердобольную мину:
— Ну, как вы себя чувствуете?
— Лучше не бывает. — Я немедленно извлекла из запасника резиновых улыбок самую безразмерную.
