— Хорошо, хорошо, — послушно закивала Жанка и приблизилась к взъерошенному следователю Кошмарову еще на полкорпуса.
— Ни шагу дальше! — неожиданно выкрикнул он фальцетом, бешено вращая глазами. Того и гляди в окошко выпрыгнет.
Минуты две я наблюдала эту дикую сцену с ошарашенным видом, а потом вскочила и коршуном бросилась на Жанку. Жанка дернулась и обмякла.
А Кошмаров, устыдившись своей слабины, с опаской вернулся к столу и вытер носовым платком вспотевшее лицо:
— Ну знаете ли, давайте все-таки без спецэффектов сегодня, хорошо?
И эта почти слезная просьба предназначалась все той же Жанке.
— Не бойтесь, я ее держу, — заверила я следователя, хотя по-прежнему не очень хорошо понимала, от чего его так трясет.
— А я и не боюсь. — Он нервно дернул плечом. — Просто терпеть не могу любительских спектаклей.
То штучки, то спецэффекты, то спектакли — ничего не ясно, кроме одного: на Жанку у Кошмарова аллергия, если не идиосинкразия.
— Вы все написали? — строго взглянул на меня Кошмаров.
— Почти. Только про чулки осталось, — чистосердечно призналась я.
— Вот и дописывайте поскорее, — поторопил он меня, бросая в Жанкину сторону тревожные взоры.
Я снова заскрипела ручкой, а Жанка, склонившись надо мной, стала громко суфлировать:
— …Напиши, напиши, что Порфирий, то есть гражданин Порфирьев, этого сделать не мог, потому что у него имеется неопровержимое алиби…
— Гражданка Хвостова! — взвизгнул Кошмаров. — Попрошу вас очистить помещение!
— Но что я такого… — загундосила за моей спиной Жанка. — Я же знаю, вы опять будете Порфирьева подозревать, а он ни при чем!
— Уж позвольте мне самому выбрать, кого мне подозревать! И вообще, я вас не вызывал. В следующий раз ждите повестку.
— А я не хочу, чтобы пострадал невинный человек! — Жанка билась за своего мариниста, как львица за детеныша.
— Кто виновен, а кто нет, определяет суд! — парировал Кошмаров.
Жанка не осталась в долгу:
— Только не ангажированный!
Господи, да как она только такое выговаривает! Лично я бы непременно язык сломала.
Пока они лаялись, я дописала свое «заявление», присовокупив к нему размашистый росчерк, немного подождала, пока они угомонятся, но эта парочка и не думала униматься. Того и гляди врукопашную пойдут, а мне разнимай. Особенно потрясала Жанка, за которой я прежде ни разу не замечала таких бойцовских качеств. Вот что, люди добрые, отрава-любовь с нашей горемычной сестрой-то делает.
В общем, я не утерпела, снова встряла в их перепалку. На свою же голову, как выяснилось впоследствии.
