— И тогда вы дали ей пощечину… — услужливо подсказал следователь Кошмаров со скабрезной улыбочкой на корявой казенной физиономии.
— Дала, — подтвердила я глухо, как из могилы. Видит бог, я не желала выносить из нашей телеизбы все эти нечистоты, хотя бы ради того, чтобы не загрязнять окружающую среду, но обстоятельства заставили.
— А потом ваше недостойное поведение рассматривали на общем собрании, и коллектив взял вас на поруки… — Следователь Кошмаров с чувством глубокого удовлетворения перечислял главные вехи моего «большого пути».
А как же, взял. Пожурил и взял. Такой уж у нас коллектив добренький, берет на поруки всякое отребье вроде меня.
— Ну что ж, все более или менее понятно — Следователь Кошмаров подсунул мне какую-то бумажку. — Пожалуйста, внимательно прочитайте и распишитесь.
— Это что, протокол? — повертела я в руках ручку.
— Протокол, — спокойно подтвердил следователь Кошмаров и вдруг зыркнул на меня исподлобья. — А в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое января этого года вы где были?
— В ночь с пят… Это в ночь убийства, что ли? — Я даже охрипла от такой наглости.
— Именно. — Следователь Кошмаров клюнул носом воздух.
— В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое я была в своей постели. К сожалению, одна. Но если бы знала, что мне понадобится алиби, непременно кого-нибудь затащила бы к себе под одеяло, — отчеканила я, с отвращением глядя Кошмарову в переносицу.
— Зря вы так нервничаете, — не одобрил моего поведения следователь Кошмаров, — ведь это всего лишь формальность. Я просто выполняю свою работу, а обеспечивают ее другие. И вы в том числе. И ваша коллега Жанна Аркадьевна…
— А она при чем? — Что-то мне не понравилось в его змеиной интонации.
— А она была у меня. По собственной инициативе. — Следователь Кошмаров делал ударение не то чтобы на каждом слове, а буквально на каждой букве. — Много чего интересного наговорила, и в основном для того, чтобы освободить из застенков вашего маньяка. Так вот у него в отличие от вас алиби есть. Поскольку ночь он, как выяснилось, провел не в одиночестве…
Окончание речи следователя Кошмарова потонуло в нарастающем гуле. Это мерно звонили погребальные колокола по нашей с Жанкой бескорыстной дружбе.
— Вриглю хочешь? — Жанка испуганно моргала, медленно пятясь к стене.
Я замотала головой и сжала в карманах пальто кулаки. Но Жанку спас ворвавшийся в дверь Краснопольский.
— Что, некоторые считают, что уже и на работу ходить не надо? — рявкнул он, бешеным взглядом сверля во мне дырки.
