В болотах коварных и лживых есть своя огненная правда: это сокрытые в глубине их торфяные склады солнечной энергии. Тысячи лет они могут лежать без движенья.
Моя нога сейчас ступает по торфу, и я чувствую по этому внешнему торфу свое внутреннее горючее, тоже неподвижное, покрытое тоже холодной водой.
Я чувствую свое богатство, я спускаюсь в свой мрачный подвал, я открываю свои сундуки. И мне кажется тогда, будто могу ответить на всякий вопрос, каким в тысячелетиях мучилось человечество. Я скажу, я спасу мои догадки! Да, я знаю все, но я жду вопроса – и нет его! И так все жду и жду вопроса, как тысячелетний торф ждет огня.
* * *
Чехов сказал, что когда хочется пить, то кажется, выпьешь целое море, и когда станешь пить, то выпиваешь стакана два. А я думаю так тоже и о славе, что со вкусом и в пользу выпивает себе артист только стакана два, а после только дуется.
Многие живые люди справедливо не любят людей, живущих литературным трудом, и говорят, что нужен один писатель, который останется, а не десять писателей, из которых останется все равно также один. Только как же узнать одного из той начинающей тысячи?
Когда уж все и всюду в печати расхваливают – не веришь: сегодня хвалят, завтра забудут, а ты попался на удочку и лежи, как рыба на сухом берегу. Очень часто и большие ценители ошибаются, приняв искусственность за искусство.
Но когда к доброй оценке этого высокого ценителя присоединится восторг простеца – тогда почти безошибочно можно сказать, что создана подлинная вещь.
* * *
Достижение славы похоже на достижение смерти. Только в могиле покойники просто лежат и лежат. А в славе люди лежат беспокойно, потому что у славного покойника остается одна беспокойная мысль: а что, как слава сойдет?
Творчество от родов тем отличается, что будто бы оно легче. Это неправда, часто муки творчества бывают невыносимее мук рождения. И еще кажется, творчество легче тем, что у роженицы вместе с новорожденным является забота о нем, – а художник кончил вещь – и все тут.
Увы! Это неправда, у роженицы рождается забота, а у художника самолюбие, и кто знает, что лучше? Заботам люди сочувствуют, и в заботах весь человек на виду, а самолюбие надо скрывать, и оттого заботы лишь точат, а скрываемое самолюбие человека грызет.
Лесник на вопрос, почему у него рука висит на ниточке и он ее не ампутирует, ответил: «От самолюбия». И рассказал, что пальцы его висячей руки шевелятся.
– На что же тебе эти пальцы, если рука висит?
