Раиса подошла к алтарю, от которого ее отделял высокий иконостас, украшенный позолотой и образами.
Несколько лампад перед безмолвными и почерневшими образами там и сям бросали тусклый свет на позолоту. В конце еще горели две толстые свечи, согласно обычая пожертвованные супругами.
Боковая дверь открылась, и Раиса увидела входящего мужа. Уже одетый в дорожное платье, он держал в руках меховую шапку. Никогда еще Грецки не был так красив, и никогда лицо его не выражало такой строгой твердости.
— Что вам угодно? — спросил он у прислонившейся от слабости к перилам Раисы.
— Я хотела говорить с вами, сударь… Вы не можете уехать так…
— Я исполняю волю царя, — холодно ответил Грецки.
— Царь дал мне положение и имя, которых я не искала… Я не желала…
— Вы не желали нам отомстить? В таком случае не надо было кричать о мести! — перебил ее Валериан.
— Я не желала причинить вам зла, — прошептала Раиса с отчаянием, чувствуя, что волнение охватывает ее вновь.
Да, она не желала зла этому молодому человеку, ее мужу… Собакин возбуждал в ней только антипатию… Резова она возненавидела за его дерзкие, оскорбительные взгляды… а этого… она чувствовала, что простила бы его от всего сердца, если бы она была уверена, что это он…
— Приговор, вас поразивший, жесток, — начала молодая женщина, — а может быть, и несправедлив.
— Приговор свыше не может быть судим, — произнес Валериан с сардонической усмешкой. — Да к тому же не вам на него жаловаться!
— Однако, сударь, — возразила, ободряясь, Раиса, — если вы не всех виновнее, зачем же вас постигло сильнейшее наказание?
Та же дьявольская улыбка пробежала по лицу Грецки.
— Мы все трое одинаково виновны! — сказал он.
— Вы сами знаете, что нет! — в отчаянии вскричала Раиса. — Вы отлично знаете, что только один из вас должен был бы искупить вину! Не жестоко ли с вашей стороны скрывать его имя? Даже в вашем присутствии я столько вынесла унижения, не зная, могу ли я смотреть прямо в глаза или…
Она закрыла лицо, покрытое смертельной бледностью, и отшатнулась к решетке. Мысль отомстить промелькнула в голове Грецки, и он с радостью ухватился за нее.
