Кроме того Валериан захватил с собой еще все имеющиеся у него в наличии деньги, так как приговор о конфискации относился только до имений и их будущих доходов.
— Тетя, — произнес молодой человек, — прошу вас, исполните мою последнюю просьбу: напишите, пожалуйста, обо всем происшедшем моей сестре! У меня на это не хватит силы! Елена настолько же благородна, насколько я безрассуден! Сколько раз она предсказывала, что безумства мои могут дорого мне обойтись! Она не воображала, что ее слова так скоро сбудутся…
Графиня молчала.
Госпожа Марсова, сестра Валериана, никогда не была ее любимицей: ее постоянно обвиняли в бессердечии, которое было в сущности только наружное. Верность ее суждений казалась строгой, осторожность ее советов — эгоизмом, но все же жаловаться на нее никто не имел повода.
— Я напишу ей, — сказала графиня, — необходимо исполнить то, за что другой никто не возьмется! А эта… эта особа, что она будет делать?
— Моя жена? — горько отозвался молодой человек. — Бог с нею, пусть делает, что хочет, это до меня не касается.
Графиня задумалась.
— Валериан, — сказала она наконец, — это не ее вина: она жестоко страдала!
— Ну и хорошо! Я тоже буду жестоко страдать! Всякий в свой черед!.. Будете ли вы принимать ее, тетя?
— Можешь ли ты думать об этом? — воскликнула возмущенная графиня.
Выражение удовлетворенной злости пробежало по лицу молодого человека.
— Тетя, еще милость! — голос молодого графа дрогнул. — Удостойте меня своим присутствием при сегодняшнем бракосочетании!.. У меня нет матери, сестра далеко… Это не радость, а траур для нашего дома, в тяжелое время надо помогать друг другу!
— Хорошо, — сказала графиня, — я буду в церкви! Ты тотчас же после…
Валериан ответил наклонением головы.
— Бедное дитя!.. Так молод! Разорение! Сибирь!..
— Резов предполагает, что оттуда возвращаются, — сказал Валериан, чтобы успокоить тетку.
— О, этот отовсюду вернется! Вечно выйдет сухим из воды!
— Однако в данном случае он попался, он и его покровители! — сказал с улыбкой Валериан.
— Так и должно быть! Если бы княгиня не сунулась в это дело со своим язычком, все шло бы своим чередом, и вы не подверглись бы столь строгому наказанию!
