Въ Германіи весьма распространено обыкновеніе раскланиваться съ незнакомыми людьми какъ садясь за столъ, такъ и выходя изъ-за стола. Иностранца первое время эти поклоны просто лишаютъ самообладанія, такъ что отъ замѣшательства онъ чуть со стула не падаетъ, но зато впослѣдствіи обычай этотъ, обыкновенно, нравится. Къ поклонамъ этимъ не трудно привыкнуть настолько, что они перестаютъ уже удивлять васъ; вы даже привыкаете быть постоянно на чеку, чтобы замѣтить ихъ и во-время отвѣтить въ свою очередь поклономъ; трудность здѣсь состоитъ въ томъ, чтобы рѣшиться самому первому раскланиваться въ незнакомомъ обществѣ; особенно это трудно для людей застѣнчивыхъ. Каждый думаетъ, «что, если я поклонюсь этимъ дамамъ и господамъ, а они, вдругъ, сочтутъ меня за невѣжду, незнающаго обычаевъ ихъ страны, и не отвѣтятъ мнѣ тѣмъ же, что со мной будетъ, если я только не умру тутъ же на мѣстѣ?». Поэтому-то многіе и не рискуютъ и высиживаютъ все время, пока тянется обѣдъ, предоставляя другимъ вставать изъ-за стола первыми и отвѣшивать имъ поклоны. Вслѣдствіе этого, обѣды за table d'hôte'омъ чрезвычайно утомительны для такого робкаго человѣка, если онъ привыкъ ничего не ѣсть уже послѣ третьяго блюда; я, какъ разъ, принадлежу къ этому сорту людей, вслѣдствіе чего мнѣ и пришлось провести немало скучныхъ минутъ за этими обѣдами. Прошло не мемьше мѣсяца, пока я убѣдился въ неосновательности своихъ опасеній, да и то, для огражденія себя отъ возможныхъ случайностей, первое время я пользовался своимъ агентомъ въ качествѣ пробнаго шара. Я настоялъ на томъ, чтобы Гаррисъ первый вставалъ, раскланивался и уходилъ; когда я видѣлъ, что ему отвѣчали тѣмъ же, что, впрочемъ, всегда и бывало, то и вставалъ изъ-за стола и раскланивался.
Такимъ образомъ воспитаніе мое давалось мнѣ довольно легко, но нельзя сказать того же о Гаррисѣ. Три блюда за обѣдомъ для меня было вполнѣ достаточно, тогда какъ Гаррисъ предпочиталъ тринадцать. Даже впослѣдствіи, когда я уже пріобрѣлъ увѣренность и не нуждался въ помощи Гарриса, мнѣ случалось попадать въ затрудненіе. Однажды въ Баденъ-Баденѣ я даже едва не опоздалъ къ поѣзду, такъ какъ долго не могъ удостовѣриться, что три молоденькія дамы, сидѣвшія за столомъ какъ разъ противъ меня были нѣмками, а что если онѣ окажутся американками или англичанками; и вотъ я сидѣлъ, погруженный въ свои сомнѣнія, какъ вдругъ одна изъ нихъ къ величайшему моему облегченію и восхищенію начала говорить что-то по-нѣмецки; не успѣла она выговорить и двухъ словъ, какъ я уже всталъ, и послѣ обоюднаго обмѣна поклонами, поспѣшилъ удалиться.
