На милю или на двѣ повыше Эбербаха изъ-за группы зелени, покрывающей вершину высокаго и очень крутого холма, мы увидѣли какія-то своеобразнаго вида развалины, состоявшія всего изъ двухъ осыпающихся каменныхъ массъ, имѣющихъ грубое сходство съ человѣческими лицами; онѣ какъ бы склонились другъ къ другу и имѣли видъ человѣческихъ существъ, поглощенныхъ разговоромъ. Развалины сами по себѣ не представляли ничего особеннаго по живописности или внушительности, но тѣмъ не менѣе носили названіе «Очковыхъ Руинъ».
Легенда «Очковыхъ Руинъ».
Въ средніе вѣка (по словамъ нашего капитана, по горло начиненнаго различными легендами) въ этой мѣстности поселился громадный драконъ, извергавшій изъ своей пасти пламя, и причинявшій народу болѣе вреда, чѣмъ любой сборщикъ податей. Длиною онъ равнялся доброму желѣзнодорожному поѣзду, а все тѣло его было покрыто непроницаемой зеленой чешуею. Дыханіемъ своимъ онъ производилъ заразу и пожары, а прожорливостью — голодъ. Онъ поѣдалъ безразлично какъ людей, такъ и скотъ и заслужилъ всеобщую ненависть. Нѣмецкій императоръ того времени сдѣлалъ обычное воззваніе, что дастъ тому, кто уничтожить дракона, все, что тотъ пожелаетъ; дѣло въ томъ, что побѣдители драконовъ требовали, обыкновенно. въ награду царскихъ дочерей, а таковыхъ у императора было съ избыткомъ.
На этотъ призывъ являлись славнѣйшіе рыцари со всѣхъ четырехъ странъ свѣта и одинъ за другимъ попадали дракону въ пасть, вслѣдствіе чего страхъ передъ чудовищемъ дошелъ до того, что не находилось больше героевъ, желавшихъ попробовать счастья. Драконъ началъ свирѣпствовать еще сильнѣе, чѣмъ прежде. Народъ потерялъ всякую надежду на избавленіе и разбѣгался по горамъ, ища убѣжища.
Наконецъ, желая сразиться съ чудовищемъ, изъ далекой страны явился господинъ по имени Виссеншафтъ, бѣдный и незнатный рыцарь. Какъ смѣшонъ онъ былъ въ своихъ доспѣхахъ, висящихъ лоскутьями и съ какимъ-то страннымъ ранцемъ за спиною. Рѣшительно всѣ посмотрѣли на него съ презрѣніемъ, а нѣкоторые такъ даже открыто насмѣхались надъ нимъ. Но бродяга не обращалъ на это вниманія. Онъ только спросилъ императора, не отмѣнилъ ли онъ своего обѣщанія. Императоръ отвѣтилъ, что обѣщанія своего онъ не отмѣнялъ и тутъ же, съ презрительнымъ сожалѣніемъ посовѣтовалъ ему лучше охотиться за зайцами, чѣмъ подвергать такую драгоцѣнную жизнь, какъ его, опасности въ борьбѣ съ чудовищемъ, отъ котораго погибло уже столько знаменитыхъ героевъ.
