— Разъ, два, три, — п_л_и!
Раздались два слабенькіе звука, что-то вродѣ п_и_т_ь! п_и_т_ь! и въ тоже мгновеніе я былъ повергнутъ на землю и придавленъ цѣлою горою мяса. Я былъ совершенно разбитъ и оглушенъ. Откуда-то сверху до меня долетѣли слѣдующія слова:
— Я умираю за…. за… чортъ возьми, за что же я умираю?.. Да, за Францію! Я умираю за Францію!
Врачи съ зондами въ рукахъ толпились вокругъ лежавшаго. Самое тщательное изслѣдованіе обширной поверхности тѣла г. Гамбетты при помощи микроскоповъ не могло отрыть ничего похожаго на какую-нибудь рану. Тогда послѣдовала умилительная ни возвышающая душу сцена.
Наши гладіаторы упали другъ другу въ объятія и пролили потоки гордыхъ и счастливыхъ слезъ; секундантъ противника обнималъ меня; врачи, ораторы, главные агенты компанія похоронныхъ процессій, полиція, зрители — всѣ обнимались, всѣ радовались, всѣ кричали и, казалось, самый воздухъ преисполнился неописуемымъ восторгомъ и ликованіемъ.
Въ ту минуту я предпочелъ бы быть лучше героемъ французской дуэли, нежели вѣнценоснымъ державнымъ монархомъ.
Когда всеобщее возбужденіе немного поулеглось, то врачи составили консультацію и послѣ долгихъ дебатовъ рѣшили, что при условіи хорошаго ухода и питанія есть надежда, что я оправлюсь отъ полученныхъ поврежденій, оказавшихся весьма серьезными, такъ какъ, повидимому, сломанное ребро проткнуло мнѣ легкое, а многіе изъ органовъ потерпѣли настолько сильное смѣщеніе противъ натуральнаго своего положенія, что было весьма сомнительнымъ могутъ ли они правильно исполнять свои функціи. Затѣмъ они положили въ лубки мою сломанную въ двухъ мѣстахъ лѣвую руку, вправили правую ногу, вывихнутую въ бедрѣ, и возстановили мой носъ. Я былъ предметомъ громаднаго интереса и даже восхищенія. Весьма многія мягкосердечныя и почтенныя особы пожелали познакомиться со мной и говорили, что будутъ гордиться знакомствомъ съ единственнымъ человѣкомъ, раненымъ во Франціи на дуэли въ теченіе послѣднихъ 40 лѣтъ.
Я былъ помѣщенъ въ лазаретномъ фургонѣ, и во главѣ процессіи, въ ореолѣ своей славы, явился въ Парижъ, гдѣ и былъ положенъ въ госпиталь.
Впослѣдствіи мнѣ былъ даже пожалованъ орденъ Почетнаго Легіона, впрочемъ, мало кто не имѣетъ здѣсь этого знака отличія. Такова истинная исторія самаго замѣчательнаго столкновенія нашего времени.
Я ни на кого не хочу жаловаться и самъ отвѣчаю за послѣдствія своихъ поступковъ, но безъ всякаго хвастовства я позволяю себѣ сказать, что смѣло встану передъ любымъ изъ французскихъ дуэлистовъ, но ни за что не соглашусь, пока еще не сошелъ съ ума, вторично встать позади него.
