Мастеровыя руки опущалися.
Ничего Егорью тутъ не сдѣлалось.
Онъ пыталъ Егорья и колесомъ тереть;
Не взяло Егорья колесомъ тереть:
Колесо все отъ Егорья взвертѣлося;
Ничего Егорью тутъ не сдѣлалось.
Онъ невѣрный царь Диклитіанище,
Онъ пыталъ Егорья и пиламъ пилить;
Не взяло Егорья и пиламъ пилить,
Всѣ пила отъ Егорья преизгибалися;
Ничего Егорью тутъ не сдѣлалось.
Онъ пыталъ Егорья и топорамъ рубить,
И не взяло Егорья и топорамъ рубить:
Топоры всѣ отъ Егорья преломалися,
Мастеровыя руки опускалися;
Ничего Егорью тутъ не сдѣлалось.
Онъ невѣрный царь Давлитіанище,
Онъ пыталъ Егорья во смолѣ варить,
Не взяло Егорью во смолы кипѣть.
Онъ пыталъ Егорья и на воды топить,
Не взяло Егорья и на водѣ тонуть:
Онъ противъ воды, Егорій, гоголемъ плыветъ,
Гоголемъ плыветъ, самъ стихи поетъ —
Онъ стихи поетъ, Егорій, херувимскіе,
Херувимскіе поетъ по-архангельски.
Онъ, презлой, невѣрный царь Диклитіанище,
Онъ беретъ Егорья за бѣлы руки,
Отводитъ далече его во чисто поле,
На славную гору Сорочинскую.
Приказалъ онъ выкопать ему глыбокъ погребъ —
Глыбиною былъ погребъ сорока саженъ —
Посадилъ онъ свѣта Егорья во глыбокъ погребъ,
Задвигалъ онъ его рѣшетками все зелѣзвыми,
Засыпаль онъ песками рудожелтами:
Онъ дубьемъ и колодьемъ заворачивалъ;
Онъ самъ, невѣрный царь, приговаривалъ:
«Не бывать теперь Егорью на бѣломъ свѣту,
Не видать Егорью солнца краснаго,
Не слыхать Егорью повелѣнья божьяго!»
Самъ вошелъ онъ, невѣрный царь,
Во свой Китай городъ,
Во свое во царство беззаконное.
Онъ Егорьевыхъ двухъ милыхъ сестеръ,
Онъ побралъ, проклятый, во полонъ къ себѣ,
Заставлялъ онъ ихъ паста стада звѣриныя:
Звѣрей разныихъ, разноличныихъ.
Миновало тому время ровно три года:
Подималися вѣтра буйные
На славную гору Сорочинскую;
Всѣ дубья, колодья разворачило,
И пески желтыя всѣ поразвѣяло:
Раскрывалися рѣшетки всѣ зелѣзныя.
Выходилъ Егорій вонъ изъ погреба.
Помолился Егорій на образа Спасителя;
Пошелъ Егорій Храбрый онъ въ Іерусалимъ городъ.
Іерусалимъ, ихный городъ, весь повыгубленъ;
Только оставши во святомъ градѣ, въ Іерусалимѣ,
Единая полата бѣлокаменная
Его батюшки, царя Ѳеодора,
Да еще былъ оставши второй Давыдовъ домъ.
Взошелъ Егорій Храбрый въ свои палаты бѣлокаменны
Онъ крестъ держалъ, Егореи, по писанному,
Онъ поклонъ поклонялся до сырой землѣ
Своей матушкѣ Софьѣ, царицы благувѣрныя:
