Прочитавъ въ пѣсняхъ П. В. Кирѣевскаго замѣтки П. А. Безсонова, я столько узналъ новаго, что не могу не выразить ему своей благодарности, и вмѣстѣ съ благодарностью обратиться къ нему и съ просьбой. Сдѣлайте одолженіе, г. Безсоновъ, пишите ваши замѣтки и оставьте изданіе пѣсенъ П. В. Кирѣевскаго: вамъ онѣ или не по сердцу, или вамъ некогда. Какъ то, такъ и другое вѣроятно. Скажите пожалуйста, чѣмъ можно объяснить, что вы, взявъ въ февралѣ 1860 года въ свои руки пѣсни Кирѣевскаго, къ 4-му февраля 1861 г. издали тощенькія книжонки, — даже и съ вашими примѣчаніями, очень тощенькими, — да тѣмъ съ ними и покончили, а теперь къ нимъ почти и рукъ не прикладываете, а въ тоже время вы, получивши позже матеріалы, издали два большихъ тома прекраснаго сборника Рыбникова, большую кипу какой-то смѣси и очень хорошаго, и до крайности несообразнаго, подъ названіемъ «Калѣкъ», да все съ замѣтками, да съ большими? Ежели вы это хоть немного объясните… Да что объ этомъ толковать! вы этого не объясните, а общество (О) и не посмотритъ на мою вамъ хвалу, хоть вы и еще больше обвиняйте въ невѣжествѣ Петра Васильевича Кирѣевскаго!.. Только вамъ еще разъ просьба — оставьте пѣсни Кирѣевскаго, или займитесь изданіемъ ихъ серьезнѣе: съ чужимъ добромъ такъ не поступаютъ.
По настоящее же время изданіе пѣсенъ Кирѣевскаго идетъ непутно и страшно подозрительно…
Теперь посмотримъ, какимъ шутникомъ является г. Безсоновъ съ своими «Калѣками»…
Вотъ въ несчастныхъ калѣкахъ (т. е. книжкѣ) много мыслей Петра Алексѣевича. Но прежде чѣмъ ни станемъ говорить объ этихъ мысляхъ, воздадимъ благодарность привиллегированному издателю русскихъ пѣсенъ. Онъ «слѣдилъ за ними (т. е. за калѣками) въ окружающей жизни (?) ходилъ за ними по деревнямъ, съ жадностію отыскивалъ и отмѣчалъ объ нихъ всѣ свидѣтельства древности… Любопытство его поглощено было самымъ явленіемъ, самыми лицами калѣкъ перехожихъ, ихъ положеніемъ, бытомъ, обычаями, пріемами. С_т_и_х_и онъ в_ы_с_л_у_ш_и_в_а_л_ъ и_з_у_ч_а_л_ъ в_с_ѣ и_х_ъ н_а_п_ѣ_в_ы, н_о з_а_п_и_с_ы_в_а_л_ъ м_а_л_о». И вотъ въ началѣ 1861 года, у него собралось уже до пятисотъ стиховъ; въ августѣ того же 1861 года возрасло за тысячу!!!… Когда я прочиталъ въ первомъ выпускѣ «Калѣкъ-перехожихъ», что г. Безсоновъ имѣетъ въ своихъ рукахъ до 500 стиховъ {У Безсонова такъ сказано: «1. Самые стихи (числомъ до пятисотъ)»… но благоразумно умолчено: различныхъ или нѣсколько стиховъ съ варіантами?}, меня оторопь взяла: Кірѣевскому, Отто, Максимову, Филипову, Островскому, да и всякому, кто только безкорыстно и не для прославленія своего имени собиралъ стихи, болѣе ста стиховъ не случалось имѣть въ своихъ рукахъ; какъ не удивиться, что одному только г. Безсонову удалось собрать до 500!… Я знаю, что при большемъ трудѣ собирателей, большемъ числѣ ихъ, при болѣе обширномъ районѣ ихъ дѣйствій, число самыхъ дорогихъ пѣсенъ возрастетъ до такого размѣра, объ которомъ мы и не думаемъ, что доказывается сборникомъ Рыбникова; поэтому я совершенно повѣрилъ г. Безсонову, и хоть не со всѣмъ согласился, но скрѣпя сердце, промолчалъ, услыхавши, что г. Безсоновъ, съ согласія Общества любителей Русской словесности и родственниковъ Кирѣевскаго, дробитъ, уничтожаетъ сборникъ, порученный ему для изданія. Теперь, зная искусство и добросовѣстность г. Безсонова, я увѣренъ, что сборникъ его можетъ включать до 10, 100, 200 и болѣе тысячъ!… Такъ онъ безцеремоненъ въ вербовкѣ стиховъ для своихъ изданій!…
