— Дѣло не въ томъ! — восклицаетъ онъ нетерпѣливо, раздосадованный ея чисто-женской нелогичностью. — Насколько я помню, а иногда не видалъ ее до сегодняшняго дня, и не имѣю особаго желанія когда-нибудь видѣть. Это вопросъ отвлеченной справедливости. Если я вижу васъ готовой, благодаря ложному понятію о долгѣ, перессорить цѣлую семью, мнѣ кажется, что лучшая услуга, какую я могу оказать вамъ, это — разочаровать васъ.
Въ первую минуту ясно, что гнѣвное возраженіе было готово сорваться съ ея дрожащихъ губъ, но ей удается подавить его и она говорить почти смиренно:
— Вы, вѣроятно, правы. Не въ первый разъ, благодаря намъ, спадаетъ съ главъ моихъ повязка. Но если во мнѣ здѣсь не нуждаются, что вы посовѣтуете мнѣ дѣлать, куда дѣваться?
Она смотритъ на него такими печальными глазами, вся ея поза выражаетъ такую покорность, что самообладаніе суроваго ментора едва не измѣняетъ ему.
— Знаю, — продолжаетъ она, — что не имѣю никакого права надоѣдать вамъ своими дѣлами, но, вѣроятно, это сила привычки. Я привыкла просить вашихъ совѣтовъ и указаній.
— Я готовъ былъ бы помочь вамъ, но не могу принять на себя отвѣтственности въ такомъ серьёзномъ дѣлѣ. Да у женщины въ вашихъ условіяхъ никогда не будетъ недостатка въ совѣтникъ, а еслибъ и былъ, я считаю васъ способной жить самостоятельной жизнью.
— Вы думаете?
— Не думаю, а увѣренъ.
Молчаніе. Джильяна нарушаетъ его.
— Помните ли, — робко говоритъ она, — какъ я вамъ хвастала моими благотворительными затѣями и ихъ процвѣтаніемъ. Позвольте доложить вамъ, — съ горькой улыбкой, — что все это рухнуло!
— Неужели?
— А потому, — устало, но съ оттѣнкомъ ироніи продолжаетъ она, — какого бы вы ни были высокаго мнѣнія о моей энергіи и самостоятельности, у меня право не хватаетъ духу начинать все съизнова, и вдобавокъ — одной!
При послѣднемъ словѣ, она слегка понижаетъ голосъ.
— Мнѣ, кажется, вамъ нѣтъ причины быть одной, — говоритъ онъ рѣзко.
— Конечно, — спокойно, но не безъ горечи отвѣчаетъ она, — я могла бы взять компаніонку.
— Я не то хотѣлъ сказать.
— Такъ вы, вѣроятно, намекаете на то, что я моту выдти замужъ?
— Понятно, почти грубо отвѣчаетъ онъ, лихорадочно обрывая травинки;- но что же больше?
Она качаетъ головой.
— Это возможно, но невѣроятно.
Новая пауза. Въ долинѣ начинаетъ подниматься густой туманъ.
— Надѣюсь, — говоритъ онъ, тяжело и неровно дыша, — что вы не давали необдуманнаго обѣта, а если дали, то нарушьте его какъ можно скорѣй.
— Обѣта я не давала, — отвѣчаетъ она, поднимаясь съ покрытой росою травы.
