Чашки стоятъ вытянувшись въ рядъ, блестящій чайникъ весело распѣваетъ на спиртовой лампѣ, занавѣски спущены, безобразіе яркаго ковра и дорогихъ стульевъ смягчается красноватымъ свѣтомъ огня въ каминѣ. Попугай спитъ, кошка спитъ, міссъ Бернетъ также спитъ или, по крайней мѣрѣ, спала, такъ она теперь снова несомнѣнно бодрствуетъ.
— Спить! — восклицаетъ она, — это непонятно. Скажите брату, что я прошу его придти.
Слуга исчезаетъ и долго не возвращается, Бернетъ также не появляется. Проходитъ десять минутъ.
— Не будете ли вы такъ добры позвонить? — спрашиваетъ хозяйка Джильяну.
— Вы передали мое порученіе? — строго вопрошаетъ миссъ Бернетъ лакея, явившагося по звонку.
— Какже.
— Что сказалъ докторъ?
— Ничего не сказалъ, сударыня.
Пауза.
— Онъ не приказалъ заварить себѣ свѣжаго чаю?
— Нѣтъ, миссъ.
— Вы можете идти.
Новое молчаніе. Джильяна берется за книгу. Проходитъ съ полчаса.
— Докторъ Бернетъ такъ и не пилъ чаю, — говоритъ молодая дѣвушка.
— Не умретъ отъ этого, — грубо отвѣчаетъ его сестра, принимаетъ спокойную позу и собирается вздремнуть. Вскорѣ она погружается въ глубокій сонъ. Джильяна закрываетъ книгу. Взглядъ ея переходитъ отъ фигуры спящей къ чайнику и обратно.
— Этого бытъ не должно, — говоритъ она, наконецъ, шепотомъ;- какое безобразіе!
Съ этими словами она направляется къ двери, осторожно ее отворяетъ, еще осторожнѣе затворяетъ за собой, и вотъ она на площадкѣ. Джильяна отважилась на рѣшительный шагъ. Бистро сбѣгаетъ она съ лѣстницы и стучится въ дверь кабинета доктора. «Войдите», раздается оттуда.
Мужество тутъ ее и покидаетъ; самый звукъ голоса, разрѣшающаго ей войдти лишаетъ ее возможности воспользоваться этимъ позволеніемъ. Она колеблется, ей хочется бѣжать, но уже поздно. Дверь отворяется изнутри, и хозяинъ дома стоитъ передъ ней въ выжидательной позѣ.
— Миссѣ Латимеръ! — восклицаетъ онъ съ удивленіемъ. — Войдите, пожалуйста, присядьте.
— Благодарю васъ, нѣтъ, — отвѣчаетъ она, стоя на порогѣ. — Я не задержу васъ и минуты.
— Чѣмъ могу быть вамъ полезенъ?
— Вы… вы не пили чаю, — нерѣшительно отвѣчаетъ она, тогда какъ глаза ея невольно заглядываютъ черезъ его плечо въ комнату, гдѣ стоить хорошій письменный столъ, весело пылаетъ огонь въ каминѣ, и раскрыты книги, говорящія о мирныхъ, научныхъ занятіяхъ.
— Не пилъ? — небрежно говорить онъ, пораженный этимъ неожиданнымъ доказательствомъ ея заботливости о немъ. — Да, дѣйствительно, но это ровно ничего не значитъ.
Джильяна живѣе прежняго чувствуетъ всю неловкость своей выходки и молчитъ въ смущеніи.
