Год прошел в гнетущих неудачах. «Накопились груды протоколов, но дело не двигалось ни на шаг». Зильбер досадовал, ярился, листая лабораторные журналы, язвил сотрудников: «Грязный опыт, не умеете работать!» Идея требовала экспериментальных доказательств, фактов, а он, рискуя прослыть пустобрехом, опыт за опытом сбрасывал в трап.
Но был же вирус, был… Стиснув зубы, Зильбер менял варианты, методы, придумывал какие-то особые резиновые фильтры, перебил легион мышей – и ничего не мог поймать. Все шло ему наперекор, и самое время было отказаться, бросить этот безнадежный лов. Но нет, слишком долго он вынашивал идею, много на нее поставил. Вирусов не нашли? Что ж, будем искать в опухоли вирусный белок, по следу попробуем настигнуть зверя. Должна же раковая клетка чем-то отличаться от здоровой, болезнь от нормы, жизнь от смерти – или он совсем профан?
Й, заложив с этой мыслью серию новых экспериментов, он стал ждать. А в городе была уже весна, война кончалась, и, возвращаясь в Щукинское, в опустелую квартиру, Зильбер всякий раз надеялся найти в дверях письмо, весть оттуда. Нет, не было письма, он жил олин, знал, чувствовал, неистребимо верил. что они вернутся, не могут не вернуться, но если бы его спросили, почему он верит, он вряд ли сумел бы объяснить, верил – и все туг, без этой веры ему просто бы не выжить.
И однажды письмо пришло. «Милые наши, дорогие! Вот только сейчас, после трех с половиной лет полной невозможности, можем дать о себе знать, – Валерия Петровна сообщала полевую почту и, не чая застать его дома, просила мать: – Если Лева жив и в Москве, пусть немедленно напишет».
В ту же ночь Зильбер пришел к наркому: «Георгий Андреевич!
Моя семья цела – я еду!» – «Куда?» – «А это вы должны мне сказать». Митерев не удивился, достал список полевых почт: «Лагерь находится в Эльсе под Бреслау». – «Я еду», – повторил Зильбер. – «Каким образом?» – «А это вы должны мне сказать…» В конце концов Митерев взял бланк чрезвычайных полномочий и крупно написал: «Профессор Зильбер направляется для проверки санитарного состояния сборных лагерей…»
Наутро он приземлился в Темпельгофе. А в полдень, получив задание от начсанфронта, мчался на военном «джипе» по автостраде на Бреслау. «Не останавливайтесь, – напутствовал их генерал Знаменский, – а то пришьют». Водитель был вооружен, Зильбер сидел у пулемета и мучительно гадал, как он отыщет их среди десятков тысяч? В письме Валерии Петровны была загадочная строчка: «работаю по специальности» – что могло это значить? Не изучает же она иконы в лагере перемещенных лиц. Потом он вспомнил о второй профессии жены: лаборантка. И решил начать с аптеки. Фатальный все ж таки был человек: именно там работала Валерия Петровна.
