— Все! — услышала Шейла, этот крик послужил сигналом, хозяйка вошла.
— Какой кошмар, — пробормотала она, указывая на следы от налетчиков.
— Я все уберу, — пообещала Саша.
— Не понимаю, как они смогли сюда проникнуть? — Хозяйка оглядывала кабинет. — Окно… — Она сделала шаг, но не подошла к нему. Птицы погуляли на подоконнике вволю, поэтому Шейла недовольно морщила нос.
— Может быть, Питер плохо закрыл форточку? — предположила Саша.
— Он… входил сюда? — Шейла нахмурилась. — Вероятно, когда я уезжала в Лондон.
— Или ночной ветер ее раскачал, он сегодня так выл… — Ей не хотелось доносить на Питера.
— К осени, я читала, все птицы, даже голуби, сбиваются в стаи, — заметила Шейла. — Хорошо. — Она огляделась, поморщилась. — Ты уберешь здесь, да?
— Конечно, сейчас же.
Шейла закрыла дверь, а Саша упала в кресло, в котором сидел Питер. Ну вот и все. Она сделала то, за чем приехала.
Катерина Николаевна увидела Сашу, когда девушка выходила из зала прилетов. Высоко подняв руку, как олимпийская чемпионка, получившая золотую медаль, не меньше, она помахала Катерине Николаевне. От сердца отлегло, девочка везет подарок Лешего.
Сашу не узнать — столько уверенности в осанке, столько достоинства. Всего четыре недели — и такие перемены. Невероятно. Она протиснулась поближе, споткнувшись о колесо багажной тележки, ударившись коленом об угол чемодана.
— Куда лезете! — зазвенело в правом ухе.
Не обращая внимания, она устремилась к Саше. Много раз Катерина Николаевна воображала эту сцену и волновалась об одном: как Саша пройдет таможню в Хитроу и в Шереметьеве.
Вообще-то бумеранг не из вещей, запрещенных к перевозке. Его нет в списке оружия, в противном случае обычную рогатку можно зачислить в смертельно опасный предмет.
Она приложила руку к груди, но не для того, чтобы унять сердце, которое билось как в лихорадке, а чтобы поменьше занимать места в пространстве и прошмыгнуть хотя бы на метр ближе к Саше.
— Как? — выдохнула она, наконец обнимая племянницу. Она уткнулась в ее щеку, от которой пахло мятным леденцом. — Как? — повторила она, отстраняясь и глядя в юное довольное лицо.
— Отлично, мэ-эм, — растягивая последнее слово, низким голосом произнесла Саша. — Все замечательно! — Она поцеловала Катерину Николаевну в щеку.
Выбравшись из толпы, уже на просторе зала, Катерина Николаевна внезапно остановилась и спросила:
— Так что это было? Кража? Грабеж? Разбой?
Саша захохотала:
— У-у… Это была така-ая… хитрая хитрость! Я вам расскажу.
