— Да, сэр, это я могу.
— Вы знакомы с методами Линнея?
— Да, сэр.
— Много ли вы путешествовали до сего времени?
— Вы имеете в виду Британские острова или за границу?
— Конечно, за границу.
— Не много, сэр. Если быть точным, то вообще не путешествовал.
— Вообще не путешествовал… — повторил Бэнкс и повернулся к Болтону, который уже был готов к скандалу.
В комнате воцарилось молчание, Бэнкс тяжело вздохнул несколько раз.
— Разве у тебя было больше опыта, когда ты взошел на борт «Индевора», Джозеф? — прервал этот допрос Кук.
— Нет, конечно, нет, — согласился Бэнкс и повернулся к другу, улыбнувшись от нахлынувших воспоминаний.
— Ну хорошо, мистер Мэссон. Видимо, вам повезло, вы получите это место, на которое больше никто не соглашался. Поэтому в экспедицию отправитесь именно вы, за отсутствием альтернативы.
Болтон облегченно вздохнул и в молчаливой благодарности вперил взгляд в потолок. Симмонс, который до сих пор прятался за спиной Болтона ввиду грозивших неприятностей, широко улыбнулся Мэссону и поднял вверх большой палец в знак одобрения.
— Но, сэр… — запротестовал Мэссон.
— Нет, мистер Мэссон, не благодарите меня, — произнес Бэнкс.
Он стал взглядом обшаривать комнату, потом порылся в стопках бумаг, открыл и снова закрыл несколько ящиков стола, пока наконец не нашел то, что искал.
— У вас еще будет возможность детально обговорить ваше задание с мистером Болтоном. Но есть еще одно дело исключительной важности.
Он подошел к Мэссону, держа в руке измятый и запятнанный лист пергамента. На нем красовался эскиз, наведенный карандашом и расцвеченный яркими акварельными красками.
— Вот это, — продолжил Бэнкс, — это вы непременно должны привезти с собой обратно.
— Это птица, сэр?
— Нет, никакая не птица. Это цветок, простите за такой грубый набросок. Мой художник умер, пока мы добрались до мыса Доброй Надежды, а я страдал от малярии, когда увидел этот цветок. Я был уверен, что собрал семена и засушил один экземпляр растения для своего гербария, но когда вернулся в Англию, то обнаружил, что растение непостижимым образом пропало. Все, что у меня осталось, — этот эскиз. — Он отвлекся, глядя на рисунок в руках, и, казалось, совершенно погрузился в мечты. — Словно дама, что встретилась мимолетно ночью, так и здесь, не знаешь наверняка, пригрезился этот цветок или нет.
Мэссон хотел выбрать подходящий момент, чтобы прояснить положение вещей, но небрежный эскиз заворожил его. Экзотическая красота цветка заставила его позабыть о неточностях рисунка, очаровала его и буквально лишила дара речи.
