Приди ко мне. Ты мне нужна.
Он вдруг замечает столик на козлах, украшенный мишурой и уставленный игрушками ручной вязки. На стоящей здесь же табличке написано: «Рождественская ярмарка друзей Святой Этели. Не скупитесь, пожалуйста». Рядом стоят две пожилые дамы. Сердце у меня обрывается: Тобиас обожает пожилых дам, и те его тоже.
Вскоре они уже кудахчут вокруг него:
— Ваш ребенок в интенсивной терапии? О, не переживайте так, бедняжка! Это прекрасная больница. Говорят, что здесь лучшее неонатальное отделение во всей стране. Сюда везут деток со всей Англии.
— У вас тут продаются очаровательные вещицы, — говорит Тобиас.
— Мы также делаем все детские одеяльца для отделения интенсивной терапии. И еще вязаные пинетки для недоношенных деток. И шапочки. Знаете, такие, которые могут регулировать их температуру.
— Как вы думаете, нашему ребенку что больше понравится — кролик или тигр?
Ребенок снова зовет меня, уже более настойчиво.
Я вообще ничего такого не хочу. Я хочу тебя.
— Тобиас, прошу тебя, давай уже пойдем!
Его лицо, всегда такое открытое, становится замкнутым и напряженным.
— Мне нужно выпить кофе. Пойдешь со мной? Мы можем еще какое-то время побыть вместе.
Но мой ребенок обладает своим гравитационным полем. Он притягивает меня к себе.
— Кофе мне не хочется, — отвечаю я. — Думаю, мне нужно поскорее идти к ней. Я уверена, что смогу потихоньку дойти туда сама.
Тобиас смотрит на меня так, как будто хочет что-то сказать. Затем сует мне в руку вязаного кролика.
— Отнеси это ей. Я присоединюсь к тебе чуть позже.
Я медленно ковыляю по коридору. А потом в болезненном нетерпении ожидаю приезда лифта.
Дверь со скрежетом открывается. Лифт забит. Я с трудом втискиваюсь в узенькое пространство, стараясь уберечь свои швы от толпы. Дверь захлопывается. Я чувствую, как мой ребенок просто тащит меня к себе вверх по шахте.
***
— На МРТ кто-то не пришел, и у них появилось окно, — говорит мне медсестра. — Вы можете пройти сканирование в течение ближайших сорока минут.
— Поторопись, Анна, — говорит Тобиас. — Если мы пропустим свою очередь, то никогда не узнаем, что именно с ней не так.
Но сначала ребенка нужно переодеть в одежду без каких бы то ни было металлических деталей, потому что в томографе гигантское магнитное поле. Потом еще нужно заполнить пятнадцать страниц формуляра. И наконец, все трубочки и мониторы нужно переставить на больничную тележку, напоминающую тачку на каком-нибудь заводе.
Молоденькая нянечка, которая работает в больнице первый день, везет ребенка, а Тобиас толкает мое кресло-каталку. Причем очень быстро. Каждый раз, когда оно бьется о стену, я вскрикиваю от боли, которая постоянно напоминает мне, что менее двадцати четырех часов назад я перенесла хирургическую операцию на брюшной полости.
