А он продолжает рассуждать:
— Если я соглашусь все-таки на этого ребенка — я имею в виду, только на сейчас, на будущее я ничего не обещаю, — сможем ли мы с тобой договориться, чтобы все это произошло в Ле Ражоне? С тем, чтобы в нашей жизни имели место и разные другие вещи? Ты всегда хотела быть сама себе боссом. А я всегда хотел раздвинуть свои творческие горизонты как композитор. Как насчет такого варианта? Нырнем в это безумие по максимуму, чтобы посмотреть, куда оно нас вынесет?
Фрейя может слышать. В том шикарном доме инвалидов, который мы не можем себе позволить, есть такое большое дело, как «сад чувств», полный разных запахов и звуков. А что представляет из себя поместье Ле Ражон, как не громадный «сад чувств»?
— Хорошо, — медленно говорю я. — У меня тоже есть к тебе предложение: я забираю ее из больницы, а ты перевозишь всех нас в этот безумный дом.
— Анна! Ты просто прелесть! Это абсолютно верное решение, ты сама в этом убедишься.
Я по-прежнему горюю по своему аккуратному домику в Провансе, по полям лаванды, по лазурному морю. Это гораздо более грубый вариант: дикость природы, ветра, поросшие кустарником скалы и каменистый грунт. Но всего несколько дней назад Тобиас вообще отказывался забирать Фрейю домой. А это место каким-то образом уже начало менять его.
***
Мой утренний ритуал — упаковать сумку в больницу: молокоотсос, батончики мюсли, купленные по рецепту болеутоляющие, тампоны для груди. Положить сцеженное молоко на лед. Вынуть детские ползунки из стиральной машины и развесить сушиться. Выполнить одно или два дополнительных действия: заполнить посудомоечную машину, запустить стирку, убрать в гостиной, приготовить что-то на ужин — просто чтобы почувствовать себя очень занятой. Затем ринуться в больницу и оставаться с моим ребенком.
Наших друзей и родственников нельзя уже больше держать на расстоянии, и это еще больше напрягает обстановку. Каждый день приносит новый визит к нам в больницу.
На Фрейю наблюдается два стандартных вида реакции. Первый: «С ней точно будет все не так плохо, как об этом говорят доктора». Второй: «Она очаровательна и такая». Ни тот, ни другой настроения мне не улучшают.
Иногда у меня спрашивают, как я себя теперь чувствую, и такие вопросы пугают меня больше всего.
Я бы с радостью объяснила им: «В данный момент я вообще ничего не чувствую, потому что если бы чувствовала, то не разговаривала бы сейчас с вами, а валялась бы ничком, убитая горем». В общем, в компании от меня одни проблемы.
