— А на кого будем охотиться?
— Уи. Медведь. В горах.
Он показал на горную цепь к западу от реки. Настоящие глухие дебри, нетронутый лес, каким он был еще до прихода индейцев.
Я кивнул и ответил: «Хнг'са биа-буа» («ладно»), Обдулио промолчал, как бы собираясь с мыслями. Потом сказал:
— Я задумал, что мы пойдем на уи по-нашему. Не с ружьем, а с копьем.
Мне вспомнилось, как старый траппер, метис Эмилиано, от которого я узнал по-настоящему, что такое профессиональная охота на крокодилов, однажды рассказывал про ритуальную медвежью охоту лесных индейцев. Ее устраивали для того, чтобы молодые люди могли показать свое мужество и умение обращаться с оружием. Во всяком случае, так говорила Эмилиано его мать-индеанка. Подробностей она, естественно, знать не могла, ведь ритуальная охота — сугубо секретное мужское занятие.
Сказать, что приглашение Обдулио меня заинтересовало, — слишком мало. Неужели я и вправду буду участвовать в таком деле? И как они ухитряются подойти с копьем к сторожкому черному медведю? Мне это представлялось самым трудным из всего.
Справлюсь ли я с копьем в случае чего? Много лет. назад, далеко за Полярным кругом кочевник Нила, мой старый друг, на счету которого было двадцать восемь бурых медведей, учил меня, как брать медведя на копье. Одно ясно — такого случая упускать нельзя.
— Хорошо, мой брат. Значит, ружья брать не надо?
— Возьми ружье с двумя стволами — то, из которого мой брат стреляет птиц. Может быть, нам встретятся паукообразные обезьяны[36], или олень, или дикие свиньи. В медведицу тоже можно стрелять, когда у нее нет медвежат. Но уи дьюмакира надо убить копьем, в эту пору он ищет себе самку, он злой, не уступает дорогу человеку, а идет на него. Да и уи муэра тоже не отступит, если у нее есть детеныши, которых надо защищать. И пусть лучше мой брат оденется так, как мы. В набедренной повязке легче двигаться, чем в одежде белого человека.
— Ладно, брат, — ответил я. — Где мы встретимся?
Индеец описал одно место километрах в двух от моего лагеря. Мы уже встали, чтобы разойтись, когда он добавил:
— Приходи один, брат!
— Я сделаю так, как говорит мой брат Обдулио.
— Не Обдулио, — возразил он с доброй улыбкой. — Хаи-намби. Обдулио я себя называю, когда кругом капуниа, но мой брат может называть меня моим настоящим именем — Хаи-намби.
Я помолчал, думая о том, что вот и подтвердилось то, о чем я догадывался, слушая малопонятные для меня разговоры между индейцами. Потом спросил:
