А поклонники Поэта, по слухам, видя в этом событии символ торжества поэзии и искусства, даже отправились с паломничеством на могилу какого-то средневекового поэта. Там они провели День поэзии, читая стихи виновника торжества, и закончили все возложением цветов на могилу...
...Рассказывают еще, что несколько собратьев по перу поехали к Поэту, рассчитывая увидеть своего друга на седьмом небе от счастья. Но вместо этого нашли его печальным, даже сонным, лежащим спиной ко всему миру.
Увидев их, он встал, и ноги его были опухшими, похожими на столбы, потому что было в квартире тесно, и вел Поэт от того жизнь малоподвижную. С трудом переставляя ноги, он двинулся к ним с выражением вины на лице.
- ...Это он сам... Я ни о чем не просил, - растеряно пробормотал Поэт, вглядываясь в лица пришедших...
...Новость о том, что Президент дал квартиру Поэту, откровенно поддерживающему оппозицию, и даже прочитал на память его стихи, в тот же день вышла за пределы кругов литературных и разлетелась по кругам, никакого отношения к литературе не имеющим...
Многие сочли это рекламной акцией для привлечения на свою сторону армию поклонников Поэта, оппозиционные партии, которым сочувствовал Поэт, литераторов...
...Другие видели в этом расчет Президента на то, что благодарный Поэт со временем создаст и его, Президента поэтический портрет.
В памяти у многих остались стихи Поэта, посвященные экс-президенту, после которых тот из обычного ученого - языковеда, почти против своего желания, ставшего президентом, вдруг превратился в личность легендарную, всеобщего любимца. Видно тот феномен привлек внимание и нынешнего Президента...
И если бы теперь Поэт с присущим ему вдохновением воспел Президента, рожденного властвовать над людьми, создал образ мудрого руководителя, отдающего себя без остатка во имя народа, тогда уж ни годы, ни тысячелетия не стерли бы имя этого человека из памяти потомков...
***
...Вечером следующего дня - холодным, ветреным, осенним вечером - Гулам Гусейнли, все еще тонущий в море версий, брел домой. За одним из поворотов он нос к носу столкнулся с кем-то.
- Ах, дорогой,- слабым голосом простонал этот некто, уткнувшись лицом ему в грудь, так будто специально караулил его за этим углом. - Я знал, я всегда знал, что среди нас самый сильный, самый смелый - это ты... И снова ты... снова Гули...
Только по мягкому, певучему выговору Гусейн Гусейнли узнал во встречном Салаха Сарызаде, всю жизнь, пишущего романы о трудной жизни простых нефтяников с черными от мазута руками, но светлыми душами.
