Эти пересуды чрезвычайно нервировали друзей Поэта. "Ну, зачем он ввязался в политику? - говорили они, качая головами. - Какое ему дело кто в кого и зачем бросает камни? Ведь он выше всякой политики и всех политиков..."
В том, что Поэту до сих пор не предоставлена квартира, виновато только руководство Объединения, считали его наиболее агрессивные члены, и они не упускали случая где-нибудь на страницах газет, по радио или телевидению назвать Объединение беспомощной, жалкой или, того хуже, мертвой организацией.
Говорят, что более всего от этой неприятной ситуации страдал председатель Объединения Вафа муэллим, человек с тонкой душой интеллигента. Он неоднократно писал во все инстанции, что Объединение, которое после обретения независимости, должно было бы стать одной из наиболее демократических организаций, влачит вместо этого жалкое существование. Но никто, казалось, его не понимал, нарочно не хотел понять. А его документально аргументированные напоминания о нерешенном квартирном вопросе Поэта растворялись в воздухе с быстротой капли, упавшей на раскаленную сковороду.
Сотрудники Объединения уверяли даже, что эта проблема в последние месяцы очень сильно повлияла на здоровье Вафы муэллима. Находились даже очевидцы, видевшие, как он один-одинешенек лежал в большой палате, уставленной мягкими, обитыми сверху искусственной кожей диванами, и ждал когда ему сделают успокаивающий укол. По слухам, теперь Вафа муэллим стал рано приходить на работу. Он запирался в своем кабинете, а с теми, кому удавалось прорваться к нему, говорил пренебрежительно, давая всем своим видом понять, что ему мешают. Оставшись один, он снимал очки, тер ладонями лицо и задумчиво устремлял усталый взгляд на висевшую на противоположной стене доску, на которой были запечатлены автографы уже покойных корифеев национальной литературы...
Рассказывают, что однажды коллега Поэта во время какого-то из своих выступлений предложил освободить помещение Объединения и предоставить его семье Поэта в качестве жилья. Услышав об этом, Вафа муэллим срочно собрал секретариат Объединения и поставил этот вопрос на обсуждение. Когда же выяснилось, что превратить это помещение в жилое нет никаких возможностей, глаза Вафы муэллима вновь угасли, на лицо вернулось выражение скорби, а полный безысходности взор вновь устремился на доску с великими автографами.
Но больше остальных нищенское, бездомное существование Поэта, вынужденного снимать однокомнатную, полуразвалившуюся, пропитанную запахом гнили и сырости хибару где-то в поселке на окраине города беспокоило его коллег, сотрудников Литературного Центра "Перо" и в первую очередь директора этого Центра драматурга и прозаика Гулама Гусейнли, человека чрезвычайно нервного и впечатлительного.
