— Вы восхваляли адмирала и того, с усиками: дескать, далеко пойдут, потому что делают в своих странах что хотят, — кивнул головой Волент и нахмурился.
— Да нет, — спокойнее возразил Карфф, — если я что и говорил, так это то, что ефрейтор, мол, может пойти дальше комиссаров, что у ефрейтора храбрости больше. Я помогал себе, служба заставляла. Я ошибался, тут ты прав, но кому я навредил? А знаешь, почему я дал тебе оплеуху? Нет? Я для того дал тебе оплеуху, Волентко, чтобы не тащить в жандармерию, хотя, конечно, Кохари тебя бы вызволил, ты был его правой рукой.
Волент медленно поднял голову и закрыл глаза. Речан заметил, что приказчика слегка передернуло и он покраснел.
Карфф не унимался:
— А помнишь, что я сказал однажды в корчме у Белы Мадьяра? Ты там был. Ну, вспомни-ка? Ты там был, ты пил со всеми… Я сказал тогда, что, если немети пойдут против русских, им придется пожалеть. Геть, так оно и вышло, я был там, знаю, какая там зимища, я прямо заявил тогда, что русский не сдастся, генерал Мороз бил и таких, что были почище этих немети, ведь я как раз за несколько дней перед этим разговаривал с теми, которые здесь еще оставались… Русские, говорил я им, не сдрейфили даже перед Наполеоном. — «Да, да», — говорят мне, головами кивают, значит, я прав. Я так говорил, помнишь, Волентко, — продолжал бывший полицейский более убежденно и громко, — говорил, что немети плохо кончат. Когда я в первую войну попал в плен, я прожил год у одной… ну, что я болтаю! У одного крестьянина… — (К его радости, очередь прыснула.) — И потом, уже в лагерях, когда мы по утрам выбегали, извиняюсь за выражение, пописать, геть, прошу прощения, в снегу получалась палочка… желтая, кривая… — он захохотал… — палочка значит. Вот, я и сказал, — он посерьезнел, — что немети выбегут утром, извиняюсь за выражение, пописать, да? А потом подкрадется русский, посчитает палочки в снегу и сразу будет знать, сколько там солдат.
— Как же, как же, вы не верили! — раздраженно заявил Волент. — Только не верили в то, что они получат по шее.
— Ты прав, — весело ответил Карфф, — не верил, конечно, не верил, что по шее получит русский, так-то вот.
— Ой ли? — сказал приказчик иронически.
— Конечно, — ответил бывший полицейский, но как-то с опаской, и тревожно посмотрел на Волента.
— А когда пошли ваши мальчики, Нанды и Адам, воевать, вы что, изменили свое мнение, а?!
— Об этом, пожалуйста, Волентко, не надо… — тихо прошелестел Карфф.
