Речан, тронутый этим, слегка покраснел, взял у Коховой талоны — маленькие бумажные квадратики, где в рамочке был напечатан вес, — положил их в коробку от ботинок фирмы Батя и с интересом взглянул на банкноту с портретом старика — первого чехословацкого президента[20], — такую новенькую, напечатанную будто сегодня утром, и почти засомневался в ее подлинности.
В это время Волент, вытаскивая из-за двери ручку от шторы, опять принялся за свое, но уже потише и добрее:
— Посмотрите, как огорчается барышня Тишлерова, что не ей достался этот кусочек мяса, а она-то уж не возьмет для своего ангела что попало…
Кохова, все еще пышущая румянцем, только надула губы и нарочито медленно укладывала свертки в зеленую сумку с круглыми костяными ручками. Кивком поблагодарила Речана за мясо, он в ответ поклонился ей тоже и поблагодарил. Она тихо сгребла сдачу, положила в красное портмоне и нерешительно повернулась лицом к очереди, стараясь сохранить солидность, и тут же почувствовала облегчение — все смотрели в сторону двери, где стояла высокая худощавая женщина в шляпе и хорошо сшитом коричневом костюме. Это была Гертруда Тишлерова. Она делала вид, что замечание Волента ее не касается и смотрела через круглые очки холодно и не мигая.
Даже Речан немного высунулся из-за кассы, чтобы получше рассмотреть ее. Вошедшая держала в руках сумку, сплетенную из грубой конопляной бечевки, и показалась ему чересчур высокой. Ее длинное, почти мужское лицо, решительное и интеллигентное, безобразили бородавки. Одета Тишлерова была до педантизма опрятно, пористое, запудренное лицо выдавало, что она привыкла не жалеть пудры. Ее считали чудачкой, она жила одна, в городке появилась недавно, и люди не могли взять в толк, для чего она морочит им головы россказнями о каком-то «падшем ангеле», которого, мол, должна кормить. Все считали этого «падшего ангела» нелепым рекламным трюком этой, впрочем, вполне искусной дамской портнихи.
В первый же раз, подойдя к прилавку, она прямо заявила, что ей надо мясо на двоих. Тишлерова после многих лет отсутствия вернулась в пустой родительский дом, и Речан предположил, что она не знает здешних порядков. Он терпеливо объяснил ситуацию со снабжением, которое не позволяет ему продавать больше мяса, чем положено. Она крутила головой и настаивала на своем, но он не желал вызвать недовольство очереди и не соглашался. В тот день он торговал вместе с женой, Волент был по своим делам в районном центре. Тишлерова гневно хмурилась, а когда Речанова резко и энергично поддержала мужа, дамская портниха так вызывающе оглядела ее, что у жены мясника вспыхнули красные пятна. Это кое-что значило — Речанову было не очень легко смутить. Но тут она притихла, как воды в рот набрала.
