Поэтому, что бы там ни говорили твои друзья по университету, чем бы материальным ни пыталась жизнь подменить истинное достоинство, никогда не поддавайся на это, солнышко. Знаешь, мне, старой чудачке, так хочется уберечь тебя от ошибок, которые неминуемо совершает каждый, так хочется вдохнуть в тебя свой горький опыт, чтобы многое уже как бы осталось для тебя позади. Но так не бывает. Ты уже немало пережил… Я страстно буду молить Господа, чтобы эта чаша была тобой уже испита до дна. Прости, дорогой, мою высокопарность. Постоянное одиночество разучило меня легко и просто разговаривать…
— А почему вы никогда не пытались связаться с Дворянским собранием? Для вас, возможно, открылась бы новая возможность встречаться, вспоминать…
Елена Николаевна поморщилась:
— Упаси Господь! Мои воспоминания — как самый изощренный кошмар… Они не становятся с годами легче. Наверное, так уж я устроена. И потом… я трудно схожусь с людьми. А вот для тебя, милый, было бы совсем неплохо познакомиться с этим кругом людей, — Елена Николаевна с улыбкой провела рукой по пушистым волосам Адама. — Ты безумно напоминаешь мне Ниночку. Так жаль, что я стала плохо видеть, все через какую-то дымку. У нас в роду со зрением у всех были проблемы. Ты тоже носишь сильные очки. Это ведь не близорукость?
Адам взял руку Оболенской и прижался к ней губами. Ответил дрожащим голосом:
— Нет, бабушка. Это врожденная дальнозоркость. Я всю жизнь, с самого детства ношу очки.
— Как ты хорошо сказал: «бабушка»… Спасибо, солнышко. Я знаю, тебе это непросто далось — исполнить мою просьбу. Лиха беда — начало. — Елена Николаевна с беспокойством окинула лицо Адама. — Ты такой бледный, худенький… и такой нервный. Я тебе куплю витамины, сейчас рекламируют какие-то необыкновенные витамины специально для укрепления нервной системы.
Адам засмеялся:
— Нормальный я. Не надо меня лечить. Это я за вами должен ухаживать. Это я вам куплю витамины и вообще все, что нужно…
Адам внимательно осмотрел убогую, похожую скорей на келью комнату княгини Оболенской.
— Я только с точки зрения моих сокурсников бедный. Мне платят стипендию, и это вполне приличная сумма, чтобы покупать своей бабушке витамины, лекарства, продукты и даже одежду. Что вы меня так пристально изучаете? — смутился юноша.
— Петр Алексеевич Сиволапов все тебя вспоминает… Помнишь, мы его встретили на бульваре? Запал, говорит, мне ваш внук в душу. Такая внешность должна быть у какого-нибудь лорда, не менее. И еще сказал, что ты очень похож на меня. А я удивилась тогда и возразила, что ты — вылитая моя старшая сестра, а уж мы с ней всегда были словно от разных родителей. — Елена Николаевна усмехнулась. — Всякий видит по-своему. Я положу тебе еще пирожное, Адам? Боже, что с тобой, мальчик?
