— Ладно, — сжалился я. — Предлагаю сделку. Ты мне помогаешь, а я снимаю тебя с урока. И всем будет хорошо.
— С двух уроков, — уточнила девочка, недоверчиво покосившись в сторону кабинета. — А что за помощь?
— Узнаешь. Ну, так что, согласна?
— Согласна. Только мы отсюда уйдем. Сдвоенная физика — наш последний урок.
— Конечно, пойдем. В школе ты мне ничем не поможешь. Ну, разве что, придя завтра на факультатив по праву.
Мы миновали изумленного охранника и вышли на улицу. Сев в машину и тотчас сняв с головы шапку-«петуха», которую она за минуту до того старательно натянула на голову, Яна категорически заявила:
— Если тебе нужна информация, и не надейся. Я себе не враг.
Я завел двигатель.
— Если ты себе не враг, то вынужден тебя расстроить: ты только что на глазах у всей школы в разгар учебного дня уехала вместе с преподавателем. Уверен, кто-нибудь сие да заметил.
— С чего ты взял?
— Ну, в бытность мою школьником такие вещи замечали сразу. А это было не так уж и давно, хотя, выражаясь твоим языком, я уже «староват».
Уж не знаю, о чем она подумала, но девочка вдруг покраснела до корней волос.
— Мама тебя убьет. И… И не только она.
— Да не за что ей меня убивать, — в салоне было довольно холодно, машина прогревалась медленно. — И другим тоже. Я лишь хотел, чтобы ты показала мне город. Я много прочитал про него, пока зависал в библиотеке, расспрашивал местных, ходил по его улочкам. Но это все не то. Мне нужен живой человек, который мог бы рассказать о Младове нынешнем. О Младове современном.
— Зачем? — не поняла она. — Ты через две недели уедешь отсюда и больше никогда не вернешься.
— Пусть так. Но мне кажется, ваш город заслуживает внимания. Не зря же здесь столько прессы.
— Это все из-за коллекции. Раньше мы нафиг никому не нужны были, — пояснила она и тут же спохватилась. — А ты точно не станешь болтать про меня… Всякое?
Я не сразу понял, что она имеет в виду, а когда понял, рассмеялся.
— Клянусь. Завтра в учительской при всех извинюсь перед твоей матерью, что пришлось оторвать тебя от учебы, так как мне срочно понадобилась помощь в составлении правовой позиции к суду. Такая версия тебя устроит?
— Хорошо, — нехотя согласилась она, видимо, уже совсем не довольная, что смогла прогулять уроки за мой счет. — А куда мы едем?
— К общежитию. Оставим там машину и немного прошвырнемся на своих двоих.
Почти два часа мы гуляли по городу, и за все это время я успел произнести едва ли два десятка слов. Говорила только Яна. Говорила, к моему немалому удивлению, много и охотно. Как будто передо мной был совершенно другой ребенок. Сбросив с себя образ закрытой и неприступной особы, она продемонстрировала мне совершенно новые грани своего характера — гораздо более приятные и, не побоюсь этого слова, привлекательные. Мы прошлись кварталам старых застроек, где сохранились дома, воздвигнутые еще в позапрошлом столетии. Заглянули в заброшенные церкви, коих на территории города располагалось около полудюжины. В действующие заходить не стали. «Не люблю я все это лицемерие ряженое: дым, ладан, слова умные и добрые — а в глазах бабки да барахло». Ознакомились с руинами старой барской усадьбы на отшибе, превращенной местными умельцами в площадку для пейнтбола и лазертага. Побывали в районе, где прошло детство Яны. Выяснили, что за прошедшие семь лет он совсем не изменился, только кто-то выкорчевал все железные карусели на игровой площадке. Перекусили в небольшом кафе, где нам подали на удивление вкусный кофе и свежие эклеры. Спустились к реке, к песчаным пляжам, где летом собиралась молодежь.
