— И ты приехал бы, бросив работу? — поинтересовался я с легким оттенком иронии в голосе.
— Приехал бы тут же, — серьезно ответил Андрей. — Работа эта у меня не первая и, надеюсь, не последняя, а вот такой бестолковый брат всего один.
Мне стало стыдно.
— Спасибо…
— Ладно, — отмахнулся тот. — Ты лучше зацени, что я тебе притаранил!
— Ух ты… — я замер в благоговейном восторге, который охватывает почти всех мужчин при виде оружия.
Андрей наслаждался произведенным эффектом.
— Я просто подумал, что последние семь лет ничего не дарил тебе на день рождения… В общем, вот, это тебе за все прошедшие семь лет… — и, подумав, добавил: — И за следующие семь лет тоже.
А я не мог отвести взора от новенького… Да, это был обычный травматический пистолет (хоть он и выглядел, как настоящий, я сразу понял, что на самом деле травматика), но это было оружие, наличие которого всегда успокаивает человека, даже если он не умеет с ним обращаться. Теперь у меня есть защита.
— Классный, да? Прицельно бьет на восемь-десять метров, семь патронов в обойме.
— Восемьдесят метров? — обалдел я.
— Восемь тире десять, мечтатель. Стрелять-то умеешь?
— Да, умею немного… Блин, это вообще супер, Андрюха! — я хотел обнять брата, но тот отстранился.
— Подожди, не торопись. Это не последний ствол в твою батарею. — Андрей сбегал в машину и вернулся с внушительным свертком, от которого пахло маслом. — Воот… папина двустволка, двенадцатый калибр, горизонталка… Правда, патронов я маловато нашел, думал, их больше. Это все с возвратом… Ну, кроме патронов, разумеется, если вдруг придется их расходовать.
Я задумчиво повертел в руках старое ружье. Если подаренный пистолет вызвал бурю радости, то вкупе с дробовиком все происходящее стало навевать какие-то смутные подозрения.
— Андрейка, такое ощущение, что ты меня на войну готовишь…
Андрей сделал неопределенный жест.
— Тебе тут, как я понял, еще больше двух месяцев сидеть. Так что сиди-ка ты лучше вооруженным. И нам с Верой спокойнее будет. Или мне ружье обратно забрать?
— Нет, не надо. Пусть будет. А Вера в курсе, что ты меня тут вооружаешь?
— Нет, этого я предпочел ей не говорить.
— Ну и ладушки.
