Ох, я втопил! До двери было всего метра четыре, я пробежал три с половиной, наступил на пустую пивную бутылку и с заметным ускорением вылетел на улицу.
— Серега, это он! — неслось вдогонку. — Держите его!
Приземление получилось так себе: хорошо, хоть не носом. Вскочив на ноги, я невольно охнул от резкой боли, пронзившей только-только зажившую лодыжку. Твою мать! Сходил на дискотечку… Но ступать пока можно, значит, надо драпать, и драпать на пятой передаче.
Мое сколь внезапное, столь и эффектное появление, а также крики изнутри привлекли внимание общественности, отдыхавшей снаружи: отовсюду потянулись чужие руки. Но руки эти принадлежали людям уже порядком набравшимся, потому я легко протолкался сквозь редкий заслон и газанул… Нет, не к дороге в Зуево, на это у меня еще хватило ума — я побежал по шоссе в сторону Южевичей, к белорусской границе.
Наверное, вот так и бьются мировые рекорды скорости: в темноте и без свидетелей. По крайней мере, когда я отмахал по прямой уже метров двести, преследователи так и не объявились. И тут нога подвернулась во второй раз, да так, что на этот раз я едва не взвыл. Похоже, свой ресурс она исчерпала. Кое-как доковыляв до кустов, я практически скатился в придорожную канаву, где затаился, оказавшись по колено в холодной воде.
Тем временем наверху господа офицеры, похоже, смогли организовать какое-то подобие погони. Мимо меня пробежало человека три-четыре (самих людей я не видел, слышал только тяжелый топот ног по асфальту), потом крики, что-то вроде «Куда он делся?», после чего временно все затихло, но лишь временно.
Я понимал, что мой нехитрый маневр едва ли даст большую фору, потому оставаться на месте было опасно. Ледяная вода немного успокоила боль, и можно было передвигаться, пусть и не очень быстро. Но не успел я выйти на сухое место, как снова послышались крики, а затем и треск сухих веток, как будто сквозь придорожные кустарники ломилось крупное животное. Несколько животных.
— Ребятки, он в канаву сиганул, вон там, я видел! — раздался откуда-то сверху шамкающий старческий голос. — А он что, украл чего? Ох уж эти приезжие…
Отвечать непрошенному помощнику никто не стал, а я понял, что дело мое кисло. Чертов дедок! Небось, слепой уже, а даже в темноте нездешнего опознал. Вот тебе и местный колорит.
Но просто так, за здорово живешь, сдаваться не хотелось. Подняв с земли ветку потяжелее, я приготовился к отпору. Что мне еще оставалось делать? Прятаться? Но куда? Сейчас не лето, а где спрячешься в осеннем лесу, когда все кусты просвечивают, как полуистлевшие скелеты? Разве что в елках… Елки!
