- Не смейтесь надо мной, - сказала она.
- Милая, я не смеюсь, просто я очень не хочу, чтобы вы уходили.
- Я знаю. Простите, но я должна идти.
Тихо и незаметно, как будто возникнув из пустоты, рядом с Лори появился высокий смуглый мужчина в черной водительской униформе, скорее всего араб или турок. У него была аккуратно подстриженная черная борода, на руки были надеты черные кожаные перчатки. Стоя за спиной Лори, он не промолвил ни слова. Но всем своим суровым покровительственным видом он как бы говорил, что пора возвращаться домой. Лори кивнула:
- До свиданья, мистер Кейлер. Приятно было познакомиться.
- Лори...
- Но мне действительно пора ехать. Мама будет ждать меня.
- Позвольте мне хотя бы отвезти вас домой. Это самое малое, что я могу для вас сделать.
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Это мой личный шофер.
- Лори, я настаиваю. В Госдепартаменте у меня репутация отчаянного политика, и я настаиваю.
Лори прикусила губу. Она повернулась к своему строгому шоферу-телохранителю и спросила:
- Можно?
Последовала долгая пауза. Гин знал, что сенатор Хозбаум и некоторые его приятели наблюдают за ним. Но это его не беспокоило, сейчас его больше всего занимали необычные отношения между Лори и ее молчаливым шофером. Гин спокойно и уверенно посмотрел на шофера, а тот в свою очередь рассматривал его.
Наконец шофер едва заметно кивнул. Лори улыбнулась:
- Спасибо, я принимаю ваше предложение.
- Это самое разумное, что я услышал за весь вечер, - сказал Гин с облегчением. - Я только попрощаюсь с госсекретарем.
Лори кивнула:
- Хорошо. Я буду ждать вас на улице.
Гин подмигнул сенатору Хозбауму и, проталкиваясь между гостями, отправился на поиски Генри Несса. Как обычно, молодой и энергичный госсекретарь был окружен стайкой женщин, воркующих как голубки. Они с восторгом обсуждали любую банальность, которая слетала с его губ. На руке у него повисла Рета Колдвелл, его невеста, на ней было облегающее рубиново-красное платье, которое подчеркивало ее выпуклости не в тех местах, где надо.
- Генри! - позвал Гин. - Эй, Генри!
Генри Несс обернулся. На его лице застыла уверенная улыбка. Такая улыбка автоматически появляется на лицах опытных политиков, когда кто-нибудь скажет им "эй!". В конце концов, это может быть и фотограф. После скандально известного хмурого взгляда Никсона каждый в демократическом лагере старался всегда выглядеть жизнерадостным.
- Как дела, Гин? - спросил госсекретарь.
