— Мне интересно.
— Так вот, мне удалось проследить судьбу некоторых персонажей. Провел, так сказать, журналистское расследование. Дело в том, что начало пути идолов, после того, как их откопал Салтыков, четко прослеживается. Правда, потом следы одного из них теряются.
— И что же известно о начале славного пути?
— Ничего хорошего.
— Вот как?
— Известно, что первого идола Аполлинарий пожертвовал музею… Там он сейчас вроде бы и хранится в запасниках. А вот второго идола…
— Да?
— Салтыков подарил женщине.
— Кто же она?
— Звали ее Нина… Нина Бельская-Рындина. По воспоминаниям современников, «она не была артисткой, как можно было бы подумать по ее двойной фамилии. Может быть, она и была артистка, но мы хотим сказать только, что она не пела, не танцевала и не играла на сцене».
— Я оценил иронию этого высказывания… — усмехнулся Филонов.
— Такие женщины не играют на сцене, Дамиан. Они устраивают театр из собственной жизни. И из жизни тех, кто попадает под их магическую власть, — вздохнул Владислав Сергеевич. — Вам известен, Дамиан, подобный сорт дам?
— Меня судьба миловала.
— А меня нет. В общем, у Нины Бельской-Рындиной жизнь была как роман. И конечно, бесконечные увлечения… И беспробудные кутежи. Вот ее портрет: деланая томность, декадентская прическа, туалеты с претензией на оригинальность… Сцены, истерики, письма, «полные яду». К тому же она была кокаинисткой.
— Набор «достоинств» впечатляет!
— Однако невероятно притягательна! При вполне очевидном, заметьте, уродстве… Наверно, именно про такой тип женщин Игорь Северянин написал:
Была худа, как смертный грех,
И так несбыточно миниатюрна,
Я помню только рот ее и мех,
Скрывавший всю и вздрагивавший бурно.
Я у нее встречал богему — тех,
Кто жил самозабвенно авантюрно.
Далее Кленский продолжил:
— Бельская-Рындина устраивала вечера, имевшие дурную славу… Бывал на них и навещавший Петербург Аполлинарий Салтыков. Как и все, он был, очевидно, в Бельскую влюблен. В общем, второй мширский идол вместо музея оказался у Нины. Был Аполлинарием ей подарен…
— И что же дальше?
— Магический успех Бельской-Рындиной и фантастическое, необъяснимое поклонение мужчин, вероятно, невольно наталкивали женщин-соперниц на мистические объяснения…
— Идол?
— Да. Именно тогда впервые возникли эти разговоры о мширском идоле — о его могуществе и недоброй силе.
— Недоброй?
— Да! Итог жизни Бельской-Рындиной был ужасен… По воспоминаниям современников, она искала смерти. И смерти невероятной — протыкала булавкой тело своей умершей сестры и той же булавкой колола себя, чтобы заразиться трупным ядом.
