— И что же? — прервал шутки Кленский.
— Обошлось. Однако смерч пронесся совсем рядом. Из речки тогда всю воду высосал. Деревья поломал…
— Ну, может, и на сей раз пронесет!
— Будем надеяться. Ну, спокойной ночи!
— Спокойной ночи.
Корридов ушел.
Дрова в костре прогорели. Лицо Нейланда погрузилось в темноту. Воздух и правда был неподвижен. Наступила странная пауза, время словно зависло.
«Двадцать шестое июля», — подумал Кленский.
И вдруг в этой почти абсолютной тишине раздался резкий короткий стук. Будто что-то упало — шлепок, короткий «шмяк» — с большой высоты.
Кленский наклонился, освещая фонариком это «что-то».
Это была птица. Мертвая, с жемчужно-серым оперением пичужка вдруг неизвестно откуда — с высоты, из темноты — камнем, замертво, упавшая на землю. Прямо перед палаткой Кленского.
Происшествие было неприятным. Невольно приходили на ум некоторые предсказывающие несчастья приметы, связанные с появлением птиц…
Кленский брезгливо отодвинул птичий трупик. И только теперь обратил внимание на то, что птичьих голосов не было слышно совсем. Именно от этого тишина и неподвижность природы, воцарившиеся вокруг, и казались такими абсолютными.
Неожиданно в этом безмолвии раздался ужасный женский визг.
Доносился он от палатки Веры Максимовны Китаевой.
Кленский бросился туда.
Наперерез уже бежал могучими прыжками Корридов. Обеспокоенно повысыпали из своих палаток и остальные.
Оказывается, Китаева отодвинула зачем-то корягу, которая лежала рядом с ее палаткой… И теперь было видно, как в лунном свете какие-то бледно-прозрачные слизнеподобные существа — то ли насекомые, то ли их созревшие личинки — копошащимися полчищами, медленно непрерывным потоком выползали — точней сказать, исходили! — из какого-то углубления в земле, ранее прикрытого толстой корягой.
— Чего вы так испугались? — усмехнулся журналист, первым прибежавший на «помощь» Китаевой. — Под каждым камнем или сырой корягой таких тварей тьма-тьмущая.
— Именно «тьма-тьмущая»! — растерянно и испуганно повторила Вера Максимовна. — Такое ощущение, что их там прорва… Лезут и лезут нескончаемо… Откуда-то! Из какой-то бесконечной прорвы. Похоже на нору, уходящую неизвестно куда!
Усмешка невольно погасла на губах у Кленского. Определение было точным.
Казалось, и правда, что бесконечный поток этих тварей, как каша из волшебного горшка, пухнет, лезет, переваливаясь через край ямы, готовый заполнить весь мир.
— Ну-ну, голубушка… Не преувеличивайте на ночь глядя! — Корридов привалил корягу на старое место. — Зачем вы ее двигали-то?
