Но и помимо этого возникаетъ и болѣе основной вопросъ: по какому праву, стоя на этнической точкѣ зрѣнія, отрицать національную самобытность хотя бы и за меньшинствомъ; во имя какой идеи, предлагаемой къ тому же въ качествѣ освободительной, повергать одну націю подъ пяту другой, только потому, что она численно меньше той на данной территоріи? Такой вопросъ можетъ не возникнуть, когда государство строится вообще не по этническому, не по національному признаку. Здѣсь націи — въ идеѣ по крайней мѣрѣ — подчинены общей государственной организаціи, въ предѣлахъ которой онѣ могутъ сохранить или завоевать равноправіе. Но когда государство строится по этническому принципу, тогда одна нація дѣлается хозяиномъ государства, а, слѣд., оказывающіяся на ея территоріи другія націи становятся ея подчиненными, подвластными, неравноправными, лишь терпимыми, — лишенными свободы своей національной жизни. Если это дѣлается съ помощью силы, то здѣсь не о чемъ дальше и говорить, — мало ли какія совершаются въ жизни и исторіи насилія и преступленія. Но если это дѣлается во имя права и свободы, во имя свободы національной жизни, во имя разрѣшенія тяжкихъ конфликтовъ и избѣжанія безплодной борьбы, какъ, повидимому, предполагаютъ защитники этой идеи, вродѣ Милюкова или Уэлса, — то откуда же рѣшимость отдать на національный потокъ и разграбленіе этническую группу только потому, что она представляетъ меньшинство на данной территоріи; неужели не замѣчаютъ, что этимъ не разрѣшаются, а обостряются національные конфликты, становящіеся безнадежными и роковыми; неужели не видятъ, что, строя государство по этническому типу, узаконяютъ національное угнетеніе меньшинства, включеннаго въ государство и лишеннаго государственности? И къ тому же этимъ методомъ принципіально подрывается та основа, на которой строится здѣсь самая государственность. Игра на меньшинство и большинство — обоюдоострая игра, и прежде всего, именно, игра, могущая въ томъ или иномъ случаѣ удовлетворить національнымъ аппетитамъ, но не могущая разрѣшитъ національные конфликты.
* * *
Однако, оформленіе государства по этническому признаку ведетъ не только къ отмѣченнымъ вредоноснымъ послѣдствіямъ въ области національнаго же вопроса; оно можетъ оказаться чреватымъ большими бѣдствіями и съ точки зрѣнія объемлющихъ обще-государственныхъ интересовъ.
Вѣдь если, создавая этнографическую географію, руководиться ею для установленія государственныхъ очертаній, то получается, въ особенности на юго-востокѣ Европы, весьма причудливое распредѣленіе, гдѣ городъ долженъ отойти къ другому государству, чѣмъ окружающая его область, гдѣ Hinterland долженъ быть отъединенъ отъ той области, которой онъ служитъ Hinterland'омъ; гдѣ область, тяготѣющая экономически или стратегически къ другой, окажется по этническимъ признакамъ отнесенной къ третьей, съ нею мало общаго имѣющей, гдѣ этнографически выдѣленное государство окажется всецѣло зависимымъ отъ чужого государства въ виду несовпаденія стратегическихъ или экономическихъ границъ съ этническими; гдѣ выходъ къ морю или къ рѣкѣ одной страны окажется въ рукахъ другой, въ немъ вовсе не нуждающейся. Этническій признакъ произведетъ разрывъ другихъ государственно оформляющихъ моментовъ и, слѣд., приведетъ къ слабости, или даже гибели столь эфемернаго государства, либо же къ немедленному нарушенію имъ самимъ того самаго принциgа, на которомъ онъ построяется.
