Наивное мышленіе политически некультурнаго общества (каковымъ напр. являлась значительная часть русской, преимущественно соціалистической, интеллигенціи) думаетъ, что демократія — это такой приблизительно строй, при которомъ каждый можетъ, а въ качествѣ гражданина и обязанъ, во все вмѣшиваться. На самомъ дѣлѣ подобный строй былъ бы хаотическимъ анархизмомъ и въ него вырождается лишь подорванный въ своей жизненности народъ. Въ здоровомъ обществѣ людямъ и неохота и недосугъ во все вмѣшиваться; каждый занятъ своимъ дѣломъ, мыслью, интересомъ, развлеченіемъ, заботой, и требуетъ, чтобы съ политическими задачами справлялись тѣ, кому эту работу довѣрили, — за собой оставляя право провѣрять, смѣщать, вмѣшиваться въ рѣшающія минуты. Интересъ гражданина въ демократіи заключается въ томъ, чтобы политическіе вожди умѣло вели государственное дѣло въ общемъ соотвѣтствіи съ его, гражданина, пожеланіями. Онъ требуетъ самостоятельной власти, согласованной съ его интересомъ. Но мало того, — чѣмъ самостоятельнѣе и сильнѣе власть, тѣмъ легче ему за ней идти и тѣмъ охотнѣе онъ это дѣлаетъ. Легче — потому что сильная власть снимаетъ съ него заботы, самостоятельно подготавливаетъ и ведетъ государственное дѣло, предоставляя ему его опредѣлять и устанавливать въ узловыхъ точкахъ, заранѣе подготовленныхъ для яснаго и простого рѣшенія (и соотвѣтственно выбирать вождей для проведенія въ жизнь принятыхъ рѣшеній). Охотно — потому что ясность воли, опредѣленность дѣйствія и въ особенности успѣхъ, внушая довѣріе и спокойствіе, подчиняютъ себѣ массы. Чѣмъ меньше загвоздокъ, поводовъ для недоумѣній, сомнѣній, колебаній и остановокъ, чѣмъ больше уже оправданнаго довѣрія у вождя, подтвердившагося умѣнія, тѣмъ спокойнѣе и охотнѣе за нимъ пойдутъ массы. Онѣ побѣгутъ за нимъ, когда онъ имъ импонируетъ рѣшимостью брать на себя отвѣтственность и умѣніемъ справляться съ нею. Наивная демагогія побуждаетъ предоставлять и рѣшеніе и отвѣтственность (точнѣе сказать — видимость рѣшенія и отвѣтственности) массамъ, — какъ, молъ, вы постановите, такъ и сдѣлаемъ. Но массы только и ждутъ, чтобы вожди за своей отвѣтственностью предложили имъ опредѣленное рѣшеніе. Демократія и то и другое предоставляетъ руководителямъ, за собой сохраняя въ основномъ — власть предоставленія и лишенія власти. Въ сильной демократіи ведутъ государственное дѣло сильные вожди, рукополагаемые на власть народомъ, ему подотчетные. Только при этомъ условіи можетъ демократія быть сильной; но это условіе и заставляетъ вождей, ведя самостоятельно государственное дѣло, непрерывно заботиться о массовомъ къ нимъ сочувствіи, о массовой санкціи. Масса не осуществляетъ государственныхъ задачъ, но она санкціонируетъ ихъ осуществленіе вождями; вожди борятся за государственное дѣло и за сочувствіе массъ. Отсюда — умѣніе снискать сочувствіе людей, способность увлекать ихъ становится одной изъ существенныхъ особенностей демократическаго вождя; отсюда неизбѣжный склонъ и опасность демагогіи.
