Сенька, взвизгивая от восторга — за ним. И пошла кутерьма… Звенит посуда, падают стулья, визг, лай, фырканье… и это только начало игры, а что будет дальше?.. Приходилось вмешиваться. Стоило войти в комнату, как моментально становилось тихо. Сенька и Пушок замирали на месте, озорно блестя глазами.
— Разве можно так?! — журил я их. — Всю посуду побьете. Вот погодите, придет хозяйка, она вас… Ну-ка, подойдите ко мне!
Сенька, запыхавшийся, с высунутым розовым языком подбегал, ласкаясь.
— Гав-гав! Давай с нами! — приглашал он.
Пушок подходил неохотно, недовольный тем, что игра прервалась. Но стоило мне отойти, как все начиналось сызнова. Ни Сенька, ни Пушок ни минуты не могли посидеть на месте.
Однажды Пушок увязался за Сенькой на улицу. Он уселся у ворот на бревне и с интересом наблюдал за открывшимся перед ним огромным миром. Он был так заинтересован новым, еще не виданным, что даже не обратил внимания на пробегавшего мимо Сеньку. Сеньку это удивило страшно. Он тут же вернулся, припал грудью к земле и залаял призывно:
— Гав-гав! Давай играть?!
Пушок даже ухом не повел. Сенька долго лаял то игриво, то сердито — ничего не помогало. Тогда он ухватил котенка за пушистый хвост и потащил с бревна. Но Пушок крепко зацепился за бревно своими острыми когтями, вздыбил шерсть и закричал:
— Мяу! Отпусти сейчас же!
Никогда Пушок не кричал на своего друга так сердито и громко.
И Сенька уступил. Он отошел в сторонку, присел и посмотрел на Пушка удивленно и растерянно, потом заскочил на бревно, схватил его за шиворот, как носит котят кошка-мать, и потащил во двор.
После этого случая Пушок старался улизнуть на улицу, но Сенька был настороже. Только котенок высовывал свой нос за ворота, как Сенька хватал его и тащил обратно. И для Пушка, и для Сеньки это превратилось в своеобразную игру.
Как-то раз мы взяли Сеньку с собой на рыбалку с ночевкой, а когда вернулись — узнали, что Пушок пропал. Наша соседка видела его через три дома у магазина. Скорее всего, он пошел разыскивать своего друга Сеньку и заблудился.
А может быть, его украли? Мы очень переживали исчезновение котенка. А Сенька особенно. Он сбился с ног в поисках своего друга. Перестал есть и даже на свою любимую ливерную колбасу смотрел с отвращением.
Я гладил Сеньку, называл ласковыми именами, но он лежал недвижимо и только чуть-чуть шевелил хвостом. Глаза у него были грустные-прегрустные. Мы вызвали врача, и он, узнав причину болезни, сказал строго:
