Двое мальчишек, дочерна загорелых, босиком, с простенькими, вырезанными из тальника удилищами, подошли, глазея на машину, яркую палатку, на спиннинги с блестящими катушками… Подошли, робко поздоровались, опасливо косясь на Сеньку.
С мальчишками Сенька знакомился быстро и относился к ним доброжелательно. Но на этот раз он слишком долго обнюхивал их, и я, боясь за гостей, прикрикнул:
— На место!
Он подчинился с неохотой и ушел под машину обиженный. Но через минуту выскочил оттуда. Шерсть на загривке дыбом, горло подергивается в грозном рычании. Никогда я не видел его таким сердитым.
— Сенька! Ко мне! — но он не послушался и бросился мимо нас по тропе.
— Это он на нашу собаку, — пояснил один из мальчишек. И точно, из-за поворота вышла большая и лохматая, какого-то неопределенного цвета собака. Шла она медленно, еле переставляя лапы. Шерсть висела сосульками.
— Отчего она у вас такая? Уж не бешеная ли? — заволновался я.
— Не-а! Старая сильно. И не ест ничего.
И хотя объяснение было не очень вразумительное, я успокоился. Угостил мальчишек конфетами, оторвал им японской лески, показал новую польскую лодку, но краем глаза не переставал следить за Сенькой. Уж очень странно он повел себя с нашими гостями. Не обидел бы… Но Сеньке было не до мальчишек. Он целиком занялся их собакой. Он не давал ей приблизиться к нам, прыгал перед мордой, рычал, лаял. Собака тоже показывала зубы и, хотя была больше Сеньки, нападать боялась. Она несколько раз пыталась пробиться к своим хозяевам и каждый раз получала такой яростный отпор, что наконец отступила и улеглась прямо на тропе. Сенька присел неподалеку и, поглядывая на непрошеную гостью, громко лаял:
— Гав-гав! Разлегся тут… Убирайся отсюда!
Мальчишки побыли с час и ушли. Сенька далеко проводил их, не переставая лаять. И даже когда вернулся и обнюхал то место, где лежала эта так не понравившаяся ему собака, вновь встопорщил шерсть на загривке и зарычал.
— Хватит тебе, — успокаивал его я. — Ну, прогнал… Ну, хватит.
Вечером мы уехали домой. А через неделю Сенька заболел, стал вялым, отказался от еды, глаза у него воспалились и покраснели. В начале болезни мы пробовали лечить его домашним способом — насильно поили молоком, промывали глаза слабым раствором борной кислоты. Ничего не помогало. Сенька сильно похудел, рыжая, прекрасная шерсть потемнела и свалялась космами.
Мы вызвали врача. Он только глянул на моего друга и выдохнул:
— Чумка. В народе ее называют собачья смерть. Ничего нельзя сделать. Где-то он заразился…
