— На такие вопросы я на голодный желудок не отвечаю.
Они не спеша шли по теневой стороне улицы, где было не так жарко, обсуждая ближайшие дела.
— А народ у вас с юмором, — заметил Матейченков, полный впечатлений от утреннего митинга.
Завитушный согласился:
— Этого добра хватает. А без юмора, Иван Иваныч, в наше время выжить невозможно.
— Крепко выступил мужик из штаба Семенова.
— Да, он умница. Владимир Семенов с ним всегда советуется.
— Что-что, а кадры Семенов подбирать умеет.
— Армейская закалка, — кивнул Завитушный.
— А старика знаешь?
— Который всем ораторам укорот делал?
— Ну да.
— Не знаю.
— Эге, вот ты какой всезнайка!
— Он не местный, — пояснил Завитушный, как бы оправдываясь. — не в Черкесске живет.
— А где?
— В горах. Думаю, в Приэльбрусье.
— Откуда знаешь?
— По выговору. Там у горцев свой акцент.
— Нет у него акцента.
— Ты не уловил, Иваныч.
— Он пьян был?
— Трезв как стеклышко.
— Что ж он ораторам мешал?
— Наверно, развлечься хотел.
— Мог нарваться.
— Запросто. Его счастье, что никто крови не жаждал. А то бы накостыляли по первое число, даром что у нас старик — лицо уважаемое.
— Далеко твой духанчик?
— За углом.
Матейченков вздохнул:
— Женщину с ребенком жалко.
— Да, бабам во время передряг достается больше всего, — согласился Завитушный. — Такова особенность Востока.
— Как, впрочем, и Запада. А также всех прочих частей света, — добавил генерал.
Вскоре они остановились перед подвальчиком, из гостеприимно открытых дверей которого тянуло прохладой.
— Проше пана, — Завитушный посторонился, пропуская вперед своего начальника.
В помещении народу было немного — видно, цены все-таки кусались, подумал Матейченков. Приятно пахло молодым терпким вином, жареным на вертеле барашком.
Они сели в дальнем углу, за обшарпанный столик, старательно обклеенный голубым пластиком. Предстояло кое-что обсудить, и генерал не хотел, чтобы их разговор достиг до чужих ушей. Из головы не выходило предложение, озвученное представителем штаба Владимира Семенова. И ежу понятно, что он говорил отнюдь не от собственного имени и не во власти внезапного озарения…
Начинался новый этап в жизни республики, новая телесерия, как выразился бы Завитушный.
— Слышал я тревожные вести, товарищ генерал, — понизив голос, произнес Завитушный, когда они уселись за приземистый столик.
— Что такое?
— Отдельных наших ребят, которых карачаевцы да чеченцы захватывают в плен, они заставляют принять ислам.
Генерал побарабанил пальцами по столу.
