— Я что— то не понимаю — комплимент это или нет?
— Я не, льщу вам.
Мы ехали сквозь сгущающуюся темноту, крупные хлопья снега кружились и падали вокруг. Когда мы добрались до дома священника в центре деревни, церковные часы уже пробили пять, и мы почти ничего не видели сквозь снежную стену. Экономка открыла дверь, как только мы въехали во двор, и стояла с суровым лицом и сжатыми на груди руками, пока я помогал отцу Антуану выйти из машины.
— Ему девяносто лет, — фыркнула она, беря старика за руку и ведя его в дом. — Et il faut sortir dans le neige jouez comme un реtit garcon?[5].
— Aнтyaнеттa, — сказал отец Антуан мягко, забирая свою руку. — Я никогда не чувствовал себя таким здоровым.
— Что это? — сурово спросила она.
— Мешок с углем, — улыбнулся отец Антуан.
Она пошла за ключами от кладовки, пока Мадлен и я положили это в холле.
Отец Антуан сказал:
— Если там кости, необходимо произвести соответствующую церемонию над ними. Кости демона представляют такую же опасность, как и он сам. Об этом говорят книги. Нужно сделать так, чтобы демон не смог ожить снова. Череп должен быть водворен в один собор, а руки и ноги — в три других. Оставшиеся кости будут распределены по местным церквям.
Я достал носовой платок и вытер лоб. Было холодно, но от этих слов меня бросило в пот.
— Может быть, нам спросить Пентагон, как избавиться от этого? — спросил я. — В конце концов, это появилось по их вине.
Отец Антуан бросил взгляд на черную материю и покачал головой:
— Не знаю. Я думаю, самое важное — изгнать этого зверя как можно быстрее.
Антуанетта вернулась, тяжело ступая и неся в руках ключи от кладовки. Она передала их отцу Антуану. Разжала губы, собираясь что— то сказать, но отец Антуан деликатно перебил ее:
— Ты знаешь, сейчас я не отказался бы от одного из твоих блюд.
Экономка немного помолчала, затем повернулась и пошла на кухню заниматься стряпней.
Мадлен и я подняли странный тюк, и отец Антуан сказал:
— Следуйте за мной.
Но как только мы миновали длинный холл и вышли в коридор, я оглянулся и посмотрел на то место, где раньше лежал мешок. Холод пробежал по моей спине, как будто кто— то опустил за шиворот кусок льда.
Деревянный пол был сожжен. На месте, где лежал тюк, явственно проступали очертания маленького горбатого скелета.
— Отец Антуан, — прошептал я.
Старый священник обернулся и, увидев это, сказал:
— Положите мешок, осторожно.
Когда мы положили полусгнивший черный сверток на пол, отец Антуан вернулся назад и медленно и тяжело опустился на колени. Его пальцы ощупывали отпечаток, оставшийся на паркетном полу, он исследовал его так тщательно, как первоклассный средневековый эксперт. Я остановился позади нею и спросил:
