Рузвельт тоже повернул голову к Майку, чтобы спросить, куда делся альбом, и тут он услышал шепот своего охранника:
— Все в порядке, сэр! Эта штука у меня. Вот здесь. — И Рилли похлопал по ковру, прикрывавшему заднее сиденье. — Мы проверим альбомчик, и вечером он будет в вашем распоряжении.
«Да ты что, совсем спятил? — хотел было крикнуть Рузвельт. — А головы этих людей ты тоже собираешься проверять?»
Но в это время снова раздался голос мэра. Явно стремясь замять инцидент, он нарочито громко сказал:
— Наверное, мистер президент, вам будет приятно увидеть здесь своих старых знакомых! Вот доктор Китченз, вот мистер Ирвин с супругой... Уверен, они будут рады услышать от вас хоть одно слово.
— А я буду рад, если им удастся подойти к моей машине, чтобы я мог от всего сердца пожать им руки, — сказал Рузвельт.
Первым к нему подошел старик Китченз.
— Рад видеть тебя здоровым и по-прежнему молодым, Нил! — воскликнул президент.
— Мне уже восемьдесят шесть, сэр, — пожимая руку Рузвельта, тихо проговорил Китченз.
— Позволь, но когда я у тебя обедал... — с наигранным недоумением начал было президент.
— Мне было семьдесят шесть. С тех пор прошло десять лет.
— А ты не хотел бы пригласить меня еще разок? — весело спросил Рузвельт.
— О, сэр! — растроганно произнес Китченз.
— Если не теперь, то в другой раз, — поспешно проговорил президент, понимая, что он смертельно обидит старика, если обманет его ожидания.
— Конечно, сэр, я понимаю... В другой раз! Но торопитесь — повторяю, мне восемьдесят шесть...
— Читал ли ты Библию, старый безбожник? — широко улыбаясь, воскликнул Рузвельт. — Сколько лет жил Енох? Триста шестьдесят пять. А наш прародитель Адам? Девятьсот тридцать!
— Верно, — печально ответил Китченз, — но тогда не было автоматов, пушек и авиации. И сатана был еще относительно слаб.
— Но воля бога едина — и тогда и теперь. Положись на нее.
Тут к машине подошел главный хирург курорта Ирвин со своей женой Мэйбл. Не успел президент поздороваться с ними, как увидел еще одно знакомое лицо.
— Буллок! — приветливо воскликнул он. — Клянусь, что это ты! Как твоя лавка, Минни, по-прежнему процветает? Сегодня же куплю у тебя пару блоков «Кэмел»! В кредит, конечно, как и всегда!
— Я сам пошлю вам ящик в подарок, сэр, и это будет для меня лучшей рекламой, — ответил лавочник.
Ему стали аплодировать.
Разговаривая с Буллоком, президент обратил внимание на незнакомого молодого человека, который стоял, скрючившись и тяжело опираясь на свои костыли. Он заинтересовал Рузвельта, разумеется, не потому, что был увечным. Почти все здесь были такие же. И тем не менее их радовала встреча с президентом. Да, радовала всех, кроме этого парня, некогда, конечно же, обладавшего фигурой полубога, а теперь на всю жизнь искалеченного болезнью. Он, казалось, игнорировал сидевшего в открытой машине президента, а может быть, своим подчеркнутым равнодушием, своей легкой усмешкой хотел даже выразить неприязнь к нему.
