— Миссис Разерферд? — несколько удивленно произнес он, увидев Люси, и тут же, отступив на шаг, сказал: — Прошу вас!
Когда Люси переступила порог, он закрыл дверь и спросил:
— Что привело вас ко мне? Вы себя плохо чувствуете?
Брюнн держался очень почтительно. Как и все окружение президента, он хорошо знал, какую роль играет эта женщина в жизни Рузвельта, но, придерживаясь установленных правил игры, не показывал и вида, что ему об этом известно.
Он проводил Люси в свой крошечный кабинет, усадил на один из стульев, стоявших у письменного стола, а сам сел напротив.
— Итак, миссис Разерферд, чем я могу вам помочь? — подчеркнуто внимательно спросил Брюнн и вдруг увидел, что ее большие глаза, всегда такие веселые и приветливые, наполнились слезами.
Однако он сделал вид, что не заметил этого, и, слегка подавшись вперед, ждал, что скажет Люси.
Наконец она произнесла тихо, точно опасаясь, что ее может услышать кто-нибудь, кроме Брюнна:
— Я... боюсь, доктор.
— Боитесь? — удивленно приподнял брови молодой врач. — Но чего же?
— Я боюсь... за президента. Сегодня во время сеанса он выглядел так, как... никогда.
— Как никогда? — переспросил Брюнн. — Что вы хотите этим сказать?
— Не знаю... Не знаю, доктор. Но он... не мог держать голову. Будто она чересчур тяжелая. Правда, собравшись с силами, он снова поднимал ее. Но ненадолго. И все же дело не в этом...
— А в чем же? — теперь уже встревоженно спросил Брюнн.
— Не знаю, — повторила Люси и, немного помолчав, еле слышно, точно страшась собственных слов, добавила: — В нем произошла какая-то перемена...
— Но в чем она выражается, в чем? Утром я, как обычно, осматривал его и не нашел никакого ухудшения по сравнению с предыдущими днями.
Теперь Брюнн говорил так, будто оправдывался. Ведь он отвечал здесь, в Уорм-Спрингз, за здоровье президента, за его жизнь.
— Нет, нет, — настойчиво, даже упрямо проговорила Люси, — он изменился! Даже по сравнению со вчерашним днем. Я уже привыкла к тому, что он так похудел, привыкла видеть глубокие морщины на его лице, но духом он всегда был молод, я это твердо знаю. А сегодня...
Она вдруг умолкла, точно испугавшись своих слов.
— Так что же было сегодня? — нетерпеливо спросил Брюнн.
— Доктор, простите меня, — проговорила Люси задыхаясь, казалось, каждое слово дается ей с трудом. — Я не врач, и мне трудно дать какое-то четкое определение... Но у меня все время было ощущение, что он здесь и в то же время не здесь... что он все время... как бы это точнее сказать... куда-то уходит!..
